А Феари тем временем, выслушав Найджелла, погладила его по голове, прижала к груди, поцеловав в макушку, и прошептала, что все будет хорошо. Ей было жалко мальчугана. С этим зареванным лицом он совсем теперь не походил на взрослого. Обычный измученный мальчишка. Посидев рядом с ним, она обратила внимание на Мелью и направилась обратно к ней и Ульриху. Помогла перевернуть павшего рыцаря и не на шутку напугалась крови на его мертвенно-бледном лице. Не сам вид крови пугал. Пугал вид полуживого рыцаря, бледного как снег, на котором он лежал. Сердце сжималось от испуга за жизнь Ульриха, за сердце Мель. Ей хотелось поддержать подругу, но она не смела мешать ей. Сейчас Мелье была нужна не поддержка. Сейчас ей важно было прочувствовать то, что происходило в ней. И Феари отступила, сколь больно ей не было.
Неподалеку лежал Ричард. У него была проблема похуже Найджелла. Он был проклят. Проклятие охватило руку и, по всей видимости, собиралось распространяться на все тело. Когтистая рука, покрытая темной чешуей с нарастающими поверх перьями. Поначалу Феари не придала этому значения. Ричард вляпывался во все неприятности, что вообще могли быть в этом мире. Но потом ее охватило беспокойство. Он ведь с ума сойдет, этот себялюбец, когда узнает, что с ним произошло! Будет рвать на голове перья, тьфу, волосы, и кричать благим матом от ужаса произошедшего и предстоящего.
Никто из всех них не был так влюблен в себя, как Ричард. И это проклятие было для него действительно страшным. Феари опустилась рядом с ним на корточки. Тронула холодную темную лапу и почувствовала, как стена предложила ей помочь ему. Принять на себя его рок, оставив, таким образом, Ричарда невредимым. Конечно, Феари не горела желанием превращаться в неведомую тварь, ей было дорого ее тело, ее красота и обаяние. Но ничто из этого не имело значения, когда она сидела там, с неведомым, при переходе стены. В том неведомом не имело значения, насколько ты был красив и строен. Там была важна суть. И Феари чувствовала эту суть внутри себя, а потому не придавала такого значения своей красоте. Красота была прежде всего внутри. И Феари согласилась. Она поняла, что Ричард не сможет пережить это превращение, потому что внешнее для него сейчас - всё. Он был еще слишком наивен и зелен, слишком мал для такого сложного проклятия. И красавица, почувствовав укол в руке, увидела, как по ее нежной коже поползла темная чешуя, будто переползая с руки Ричарда. Она смотрела на это с ровным сердцем, зная, что ей по силам вынести это проклятие. Зная, что поступает так из лучших побуждений, и от нее не отвернутся те, кто любит ее не за внешнее, но за внутреннее.
В конце концов, чешуйки остановились, суставы пальцев вытянулись и окрепли, бурые перышки заплясали от дуновения ветерка. Во всем этом была своя красота. Определенно должна была быть. Она оглянулась на всех остальных и замотала руку шалью до поры, до времени. Все равно сейчас всем было не до нее.