Разумеется, редакция газеты, расположенная в деловом квартале города, никуда не делась со своего привычного местоположения.
Поскольку дом господина Фолкнера располагался в приличном квартале – то есть, неподалеку – не было особой нужды брать извозчика, разве что в случае спешки. Спешки, впрочем, тоже на первый взгляд не было.
Швейцар у здания газеты любезно открыл дверь, и Уильям вошел вярко освещенный солнцем холл. Два просторных окна по обе стороны от входа щедро вливали лучи света в темное царство журналистики. Холл был отделан темным дубом от пола до потолка – всюду нелакированное дерево с легким налетом танцующей в столбах света пыли.
В редакции было очень шумно. Напротив входа, за широкими открытыми дверями был виден зал, разделённый низкими перегородками на множество небольших закоулков размером с вольер для кошки, в каждом из которых помещались только стол и стул. Там работали журналисты.
Чуть дальше, в конце зала располагались кабинет главного редактора и архив.
Сидящие за своими столами корреспонденты и младшие редакторы громко переговаривались, создавая неразборчивый гул. Всё здание содрогалось от работающего в подвале печатного станка.
Уильям миновал холл и подошел к ближайшему столу, спросив сидевшую там миловидную девушку в розовой кофточке, где находится стол Лианы Редстайл.
– Вон! – резко бросила она, небрежно махнув пером в сторону. И прежде, чем Уильям успел возмутиться внезапному хамскому обращению, продолжила.– Вон там, где толчётся народ. Они все стоят около стола нашей Лианы.
Перо сердито указывало на дальний край зала, ближе к окнам.