Гаррет осторожно заглянул в приоткрытую дверь.
Кузня спала.
Дремал огонь в горне, тлея искорками в остывающих углях. Еле заметно вздымались и опадали мехи, намаявшиеся за день. Тяжелая кувалда прикорнула у наковальни в компании щипцов, клещей, молотков и молоточков. Пробойники, зубила и гладилки разлеглись на верстаке.
Недавно откованные мечи и кинжалы, еще сизые после жаркого пламени, отдыхали на полке, ожидая заточки. Тут же рядом почивал точильный круг, уставший вращаться день напролет.
На вделанных в стены крючьях расслабленно висели двуручники, катаны, рапиры сабли, лейморы и фламберги. Щиты, прислоненные к стене, видели сладкие сны о бывших или будущих баталиях. Шлемы, кольчуги и латы висели на специальных стойках и мерно посапывали. Совершенно явственно посапывали, время от времени тихо всхрапывая и бормоча.
Так и есть. Сонное бормотание раздавалось от стоек с кольчугами и панцирями. Гаррет вгляделся.
Между стоек с доспехами притулился небольшой топчан, на которой спал какой-то парень в кузнечном фартуке. Небрежно брошенные грубые рукавицы валялись рядом. При всем при этом могучий молодецкий храп, который мистер Прикл слышал ранее, никуда не делся, продолжая глухо рокотать откуда-то из задних комнат.