За мной, друзья! Еще не поздно
Открыть совсем иные берега.
Взмахните веслами, ударьте по волнам
Громокипящим; ибо мой удел
Пока я жив, плыть прямо на закат,
Туда, где звезды плещут в океане.
Быть может, нас поглотит бездна вод,
На Остров Счастья выбросит, быть может,
Где доблестный Ахилл вновь встретит нас...
Не все утрачено, пускай утрат не счесть;
Пусть мы не те, и не вернуть тех дней,
Когда весь мир лежал у наших ног;
Пускай померк под натиском судьбы
Огонь сердец, все тот же наш завет:
Бороться и искать, найти и не сдаваться!
Альфред Л. Теннисон (1809-1892)
С отстраненным интересом Гор наблюдал сначала за потасовкой Змея, рассуждая про себя нужна ли ему помощь или нет. Потом перевел сосредоточенный взгляд на Лизу. Он слушал ее молча, ни одна жилка не дрогнула на этом лице — ни в тот момент, когда слушал ее, ни в тот, когда она распахнула скафандр и указала на маячки.
- Будут тебе маячки – сиплым голосом сказал Стивен, и взяв по два в каждую руку протянул их в сторону товарищей. Он смотрел на Лизу с пониманием и состраданием, он походил на священника. Он бы не удивился если бы ему сказали "...отец Гор, искупления жду я, и прощения грехов моих.."
Гор глубоко вздохнул и голосом, коим он декламировал пол минуты назад прогремел.
- Быстрее! Устанавливайте маяки! Это защита от мерзкой твари, от ее помыслов и зла ее! - взгляд тверд и трезв, ни капельки безумия.
Первый из маяков он установил сам, ввертев бур больше чем на десять сантиметров и с силой надавил на него, два передал товарищам, не посмотрев взяли они их или нет. Еще один остался у него. Пока сердце отсчитывала ровный ритм, Гор направился к другой точке установке маяка.
О чем, интересно, думают перед смертью? О матерях и сестрах, об отцах, братьях… О родном доме, о любимых и друзьях? А может о ненависти к врагу и мести, а может наконец и о Создателе Вселенной, о его мстительности или о милости. Было-бы замечательно всем выжить и поговорить об этом, а услышанное унести на далекую планету, где первая его жена все еще была монахиней. Сам Гор отчего-то считал, что, спустившись в этот ад, он стал бессмертным. Что, его душа, описав долгую дугу, нырнет в мир мертвых, изогнется, вытянется, и прогнув спину, снова вынырнет, над поверхностью Стикса.
Маяк был установлен. И он бросился устанавливать второй, ожидая, что еще два будут установлены немедленно.