Наемник не улыбался. Он с отстраненным видом выслушал распоряжения монахини, смотря куда-то в сторону, и утвердительно кивнул.
- Спасибо, не стоит. Я заплачу, - Джоссер перевел взгляд на Селину, - мне заплатили, чтобы с вами ничего не случилось. Если меня не будет рядом в случае опасности и я не успею вас защитить - моя репутация будет испорчена. Так что извините, я буду держаться чуть в стороне, если посчитаю, что вам ничего не угрожает.
Трактирщика Селина так и не нашла, но Мэрион по прежнему сновала между столиками, разнося кувшины с вином и немногочисленные закуски. Селина адресовала свою просьбу ей, а Джоссер заказал себе пива и вяленого мяса. Через несколько минут на столе лежал кусочек коровьей кожи, чернильница и перо. Чернил было несколько капель, но на пару листов текста должно было хватить. Наемник начал рассказывать о своем прошлом: о страшной битве при Кутра, где он служил мечником в армии маршала Рауля де Фламенка, но увидев отсутствие интереса собеседницы, не стал продолжать. Селина же в это время старательно записывала информацию о храмовниках, которую она получила от Пабло. Дело это оказалось небыстрым и ей пришлось попросить еще один кусочек кожи, чтобы переписать заметки. Слишком уж много было исправлений в изначальном варианте. Компания с благородным господином во главе покинула помещение, а матросов и прочего простого люда становилось все больше и больше.
Мануэль не заставил себя ждать. Еще не пробило и пять часов, как он вошел в таверну и, встретившись взглядом с Селиной, коротко кивнул. Он был чем-то сродни спасителю, потому что в таверне уже стало трудно дышать, а разговоры терялись в громыхающем хохоте посетителей и непристойных посулах в отношении местных женщин. Пробираясь через расставленные между столами стулья, Селина ловила раздевающие похотливые взгляды. Не будь рядом с ней Дожссера или окажитесь они здесь через пару часов, Селине было бы не выйти так просто. Хоть кто-нибудь да и пригасил бы целомудренную монахиню преломить с ним хлеб, разделить вино да прочитать молитву в его комнате. Но в этот раз путь к отступлению оказался свободен, и монахиня вышла на улицу, где смогла вдохнуть свежий аромат моря.
Крытая повозка, запряженная двойкой лошадей, стояла напротив, и из нее приглашающе махал рукой Мануэль. Селина с Джоссером забрались внутрь, кучер хлестко стегнул лошадей и экипаж тронулся. От трактира до склада стояло всего несколько домов, но идти туда пешком означало собрать на себе еще несколько подозрительных взглядов. Внутри к борту была кое-как приторочена скамейка. На ней сидел Мануэль и молодой чуть сгорбленный мужчина. Лицо торговца казалось сосредоточенным, он упер взгляд в одну точку и о чем-то размышлял, не спеша вступать в беседу. Джоссер присел рядом с таким же отсутствующим видом и не проявлял инициативы. Селина не могла не отметить, что добродетель "держать язык за зубами" - как нельзя кстати для охранника, в её положении.
Повозка медленно следовала по улице. Стук колес, редкое ржание лошадей да звуки разбивающихся о берег волн - вот и все, что слышали сидящие в телеге люди. Поездка заняла каких-то несколько минут, а затем повозка остановилась. Кучер что-то крикнул на невообразимом смешении французского и окситанского, послышался скрип петель и лошади потянули упряжь вперед. Свод неба, видневшийся из приоткрытой задней части телеги, сменился холодным белым камнем потолка портового склада. Когда повозка в очередной раз остановилась, Мануэль с слугой ловко выскочили наружу. Селину не пригласили выйти. Вероятно, это было ни к чему. Снаружи послышался знакомый голос Пабло, он больше командовал, чем разговаривал с Мануэлем. Все детали были улажены и оставалось лишь воплотить договоренности в жизнь.
- ...вот... эти десять... да... сам проверял ... как обычно... - только и слышала монахиня.
Затем полог отогнули, а кучер и второй слуга начали загружать завернутые рулоны в телегу. Имена слуг Селина не знала. Они складывали материал с противоположного от монахини борта повозки, стараясь не задеть девушку и даже не смотря на Джоссера, который достал кинжал и начал водить по нему каким-то предметом, создавая неприятный звук. Когда слуги уложили двухметровые рулоны аккуратным холмиком, кучер развернул повозку и отвел её на несколько десятков метров, а Мануэль забрался внутрь. Он попросил Джоссера выйти наружу, и, оставшись с Селиной наедине, настойчиво привлек девушку к себе, подался вперед и впился в губы монахини в страстном поцелуе, словно в последний раз.
Оторвавшись, он осторожно, чтобы те не звенели, протянул монахине два увесистых мешочка с монетами. Один из них был раз в пять толще второго, но оба оказались невероятно тяжелые. Первый неприлично оттянул бы пояс, а второй уверенно нести можно было только двумя женскими руками.
- Вот. Здесь 750 ливров и 5000 песо. Я не знаю, сколько запросил Карл, несколько сотен ливров, должно быть. Пойдешь со мной или встретимся у меня? Мои слуги тебя отвезут и накормят.