По некоторому размышлению о природе полотна, Морионем пришел к выводу, что на картине, вероятнее всего, была изображена некая зажиточная семья Нарьян-мара (скорее всего, из посада - потому что именно в посадах и обитают хаджиты), а по бокам стоят какие-то важные для семьи коты, которые, однако, членами семейства не являются. Морионем слышал, что богачи южной Анатолии, заказывая портреты, часто требуют изобразить себя на фоне особо поразительных из своих владений - иногда, таким образом на картины попадают любимые рабы и старинные работники изображенного на портрете. Аналогично, вероятно, и на севере: заказчик, должно быть, очень гордится этими двумя товарищами, и хочет, чтобы они были увековечены на картине рядом с его семьей. Судя по сияющим мордам увековеченных, боевые коты занимают относительно семейства довольно низкое положение в обществе, и другими путями никогда бы на картину не попали: это большая честь, и честь эта стоит больших денег. Если кто-то и пишет такие картины - то или за достойное вознаграждение, или по очень близкому знакомству в качестве подарка.
- Естественно, такие знакомые были, - отвечая на вопросы Морионема, эльфийка пожала плечами и убрала руки в передний карман передника, будто пряча от холода, - Но надо сказать, Томм жил в Альбионе. Альбион настолько от Сибири далек, что местные считают ее частью Анатолии. В свое время, мне пришлось сюда добираться без малого семь месяцев: сначала пешком из Досбери до Кинстона, потом на корабле до Копенгагена, а оттуда - до Турку. Затем замерзшими болотами ехать, а местами и идти до Архангельска - и только оттуда на ледоходе можно попасть в Нарьян-мар. Да, в Альбионе у меня остались недоброжелатели - но уверяю вас, никто из них не последовал бы за мной через полмира по морозным болотам. К тому же, зачем ждать двадцать лет? Я не думаю, что мое прошлое имеет в этом деле какое-то значение.
- Даже если предположить, что это мог бы быть Томм - вы должны понимать, старик был священником. Всю жизнь он посвятил своему приходу в небольшом городке, и при этом никогда не обладал священным даром. Он не мог сотворить и искорки, но продолжал служить своим прихожанам. Когда ситуация потребовала от него решительных мер, он не стал брать в руки оружие: он дрался с врагом голыми руками. И он никого никогда не убивал, - хотя слова эльфийки были все так же монотонно-заучены, на этом моменте у нее на глазах выступили слезы, - Тан Морионем, вы и представить себе не можете, как дорога мне была Вера. Она была для меня намного больше, чем просто ученица. Во всем городе не найдется никого, кто сильнее бы желал правосудия над убийцей. Но я убеждена: даже если бы Томм был жив, и был в этом городе, он бы никогда ее не убил.
Ада помолчала какое-то время, собираясь с мыслями, после чего сказала:
- Да и загадочных убийств в нашем городе, насколько мне известно, до этого не было. На самом деле, хоть ярл и считает, что смерть Веры - дело рук ярла-под-горой, я так не думаю. Кем бы он ни был, этот товарищ тут уже довольно долгое время, и его маленькая секта до сих пор никому не мешала. Черт возьми, его сектанты всегда были намного адекватней последователей Матери-Земли! Они, по крайней мере, никогда не подбрасывали мне под дверь собачьи трупы. И не вырезали ни у кого на лбах никакую порнографию! Я не думаю, что смерть Веры - его вина.
В ответ на вопрос Азеира эльфийка тоже лишь пожала плечами:
- Я думаю, он просто поленился искать информацию и сразу перешел к первому варианту, похожему на правду. Огромный мускулинный нöрн в черной маске, тесно связанный с элементом огня - повторюсь, мне и самой очень быстро пришла в голову эта версия. Но я уже изложила свои причины полагать, что она не имеет ничего общего с действительностью. А что до того, откуда То'какжо узнал это имя - на самом деле, мне было бы интересно знать, что еще он сумел накопать. Вряд ли он хотел передать ярлу одно лишь имя? Он вполне мог услышать эту историю от благородных господ, с которыми я... возможно, иногда, инкогнито, заседаю в трактирах. Мне нравится легенда о Томме Холмсе, хоть у нее и трагический конец, и я часто ее рассказываю. К тому же, эту историю иногда рассказывают между собой моряки-анатолийцы. Мне иногда кажется, хаджитский Неукротимый - это вольный пересказ все ее же. Думаю, То'какжо просто поленился искать настоящую информацию.