Наклонив голову влево, Жжёный несколько мгновений наблюдал за ожесточённым сражением между магами, после чего с пальцев его левой руки сорвалось несколько едва заметных огненных искр, устремившихся к сражающимся. Тратить слишком много сил на то, чтобы помочь мятежникам, и обращать на себя внимание штурмующих было, в сложившихся обстоятельствах, слишком неразумно, однако и для того, чтобы оставить союзников без помощи, время не наступило. Простейшее и почти не требующее затрат силы заклятие должно было выжечь на позиции защитников города несколько достаточно простых, но универсальных рун, которые занявшие оборону маги смогли бы использовать без длительной подготовки. Что же до того, сумеют ли маги академии грамотно распорядиться этой помощью, колдуна уже не интересовало.
Склонившись к самой земле над грудой тел, чернокнижник, благодаря своему массивному, скрадывающему фигуру одеянию и разрезающим мрак всполохам творящихся на площади заклинаний, утратил сходство с человеком, и стал похож на хищную тварь из далёких областей пространства, что алкала ещё тёплой человеческой плоти. Вытянув шею и словно принюхиваясь, он, опираясь на левую руку, пробирался среди разбросанных взрывом тел, выискивая тех, чьё сердце ещё не перестало биться. В правой руке Жжёного тускло сверкал серп жуткого на вид кинжала. Не столь важно, обладали ли стражи даром изначально, или он был вложен в них благодаря какому-то могущественному ритуалу. Важно то, что магия была тесно связана с их сутью и сущностью, а значит эту магию ещё можно было извлечь. Заметив движение чуть левее, под телом почти разорванного напополам стража, Жжёный увидел наполненные ужасом глаза на совсем ещё юном, явно лишь недавно обретшим печать тьмы, лице. У мальчишки были сломаны ноги и он явно был контужен, однако благодаря закрывшему его от взрыва телу товарища, он был всё ещё жив и, что самое главное, оставался в сознании и понимал всё происходящее, хотя и не мог толком пошевелиться. Сиплое, полубезумное хихиканье раздалось из под фарфоровой маски Жжёного.
- Значит, мальчик, ты истинно предан тьме? - донёсся до раненого жуткий, хриплый и свистящий голос - Что ж. Ты скоро убедишься, что полагаемое тобой тьмой ещё недостаточно черно. - произнёс колдун, и, не без труда отвалив накрывшее мальчишку тело, погрузил серповидный клинок в грудь своей жертвы, делая первый надрез, рассекающий грудь и обнажающий бьющееся в клетке из рёбер сердце.