Гуго не был самым высоким существом в комнате, но его тень несомненно была самой длинной. Все в этой хмурой обители подчинялось старейшине: слуги, животные, стены, гостьи. Власть и могущество де Авранша были столь же велики, как и его злоба. Эрван долгое время молчал, обдумывая свой ответ, ведь от него зависела его жизнь. Но не только жизнь, еще и кое-что более важное. Наконец, он приподнялся с постели, чтобы донести до присутствующих свой ответ.
- Нет, - сказал Эрван. - Если вы хотите узнать эту часть истории, то это не будет разговор мучителя и пленника. Я правил двести лет, и не стану просить милостыни, как нищий, и не отступлю перед силой.
Черные глаза Мендю блеснули давно забытым огнем, как недогоревшие угли вспыхивают если дать вздохнуть задушенненному пламени.
- Позвольте мне вам кое-что сказать о служении. Прошло два века с тех пор как Мендю перед кем-то преклонял колена, и он совсем позабыл как это делается. Давным-давно моим сюзереном был отец нации, всеми любимый монарх, мудрейший и прозорливый человек, Номиное, Tad ar Vro, Отец бретонской нации. Не порок, а честь служить такому человеку. С тех пор я не подчинялся никому, кроме необходимости своего рода. И не стану теперь. Если вы должны убить меня - дело ваше. Но пусть все знают, что последний из Гвенедег умер с достоинством!