Этим днем Герхарда посещали сновидения - впервые за долгие годы. Быть может, жестокая схватка с огнебородым Звайтиксом была тому причиной, или же то, что родня земля не питала истерзанное солнцем тело.
Мстилось ему, будто погребен он под земною твердью, вопреки обычаям предков своих, по иноземной варварской забаве - и жрут его тело черви. Вот облгодали они его плоть до костей, и устремились наверх, ощутить слепыми мясистыми телами покалывание то, что в воздухе сквозит в Перкунасовы грозы. И будто Звездочет есмь в каждом из червей, ощущая их покровами шершавость камней, скользкость глины и вязкость грязи.
Устремившись каждым гаденышем вверх, он выбирается наверх - и гигантские капли дождя омывают десятки ленточных тел. Спускается чайка с небес - и клюет одного за другим свою нехитрую добычу. И, вооруженный белыми крылами, взмывает он над Балтией - и иссиняя гладь с белыми гребнями волн лежит под ним до горизонта. Он видит все кругом - и рыбацкую лодку с отколотой щепой на борту, и рыжий блеск янтаря в водоросли, и брызги соленой пены, радужной жемчужиной сверкающей на солнце.
Но чайка падает замертво - прямо в море, и становится кормом для рыб. Герхард обращается в слух - он слышит песни тюленей, далекий плеск весел и жуткий, давящий гул с глубины. Этот гул нарастает, превращаясь в голос существа, древнего и могучего, как сам Прародитель. Оно повторяет клятвы, данные некогда Родоначальником клана, и чувствует Звездочет, как силы покидают его, как отвергает его родное море...*
Герхард очнулся. То не море отвергало его, а духи реки, утомившись удерживать на дне его тело, вытолкнули цимицха к берегу. А вслед за ним - и добычу его.
Давно Звездочет не был так изранен - и всякое движение отдавало болью и хрустом запекшейся кожи. Иной бы принять его мог нынче за Носферату - окромя, пожалуй, пернатого знакомца.
- Крылатый Старика* посланник, предвестник опустевших гнезд! - поприветствовал птицу Герхард. Голос его звучал натужно и хрипло, а боль в груди была почти нестерпима. - Твоя жертва не напрасна - это Упыр, коего спасли мы с тобой от рук презренных двуногих. И, ежели он сейчас не решит прикончить своего благодетеля, твоя награда будет ценнее, чем рыба.
Поворот головы казался непосильным делом. Каинит, спасенный Демоном, Зверя сумел сдержать - да и выглядел куда как краше самого Звездочета.
Будь дело в Пруссии, то Герхард бы не волновался нисколько - его родичи уважали традиции и никогда не посягали на добытое в бою - буде это даже они сами. Норманны были грозны в бою - но, побежденные, становились кротки и послушны - помнится, Рыжий держал даже при себе одного, назвавшегося Варягом - и не чуравшегося по приказу господина поднимать меч на своих соплеменников.
А вот франки, поганое племя, были коварны и не чтили традиций. Раб, добытый в бою, мог легко предать своего воеводу. На счастье, с этими дикарями нечасто встречаются пруссы - но тут, видишь, пришлось.
А потому, не чувствуя в себе силы родимой земли, Звездочет с трудом поднял руку, ткнул пальцем в Упыря, затем им же в ближайший дом и изобразил, будто втыкает кол себе в сердце. Ежели не совсем дурачина - поймет, от какой судьбы спас его полубог - и новый хозяин.