|
|
Ветер и друид ответили на вопросы без слов. Последний из круга древних заплатил своей жизнью цену беспощадных богов. Последний из Гвенедег теперь уходил в иной мир, снедаемый чумой изнутри. Мендю оставался один на один с новым миром, в котором у него не было ни цели, ни семьи, ни рода, ни дома, ни божественного предназначения, ни мечты. Это осознание пронзило бытие вампира. Как столп льда, который проходит через тебя насквозь, как стержень силы, проникающий между землей и небесами. Ясность и свобода, и бесконечная меланхоличная тоска бессмертия. Бесконечная жизнь - в полном безмолвии и пустоте, во мраке, где не с кем поговорить, и никто тебя не услышит. Оставалось только прошлое, прекрасные сказки на страницах волшебной книги. Пришла пора слиться с ними, стать еще одной историей, передаваемой детям как сокровище. Клятва Эрвана была почти что исполнена: он защитил Кадву от друида и от феи. Оставалось одно неисполненное желание. Киасид устало привалился спиной к стволу дерева, сила крови оставляла его. Он положил голову ребенка на колени и напитал свое тело жаром. Сердце забилось. Кадва мерно посапывал, но его дыхание было слабым, едва заметным. Пусть согреется на минуту. Простое человеческое тепло. Эрван раскрыл книгу наугад, и начал читать, лишь слегка перекрывая голосом вой ветра. Ночь была темной, и далекие небесные светила почти не проглядывали через листву. Цветы и побеги распускались с майской силой - для других. Приближался рассвет. Он звал их обоих. Отца и сына. ссылка via XIII
Из Гёте. Ольховый царь Александр Фрейдлес
Кто скачет сквозь ночь злобным ветром гоним? То всадник усталый с ребёнком своим. Он сына сжимает, склонясь над седлом, И мальчику в крепких объятьях тепло.
- “Родной, что ты прячешь лицо, мне скажи?” - “Отец, возле нас царь ольховый кружит. Вон, вон он в короне с хвостом до земли!”. - “Сын, это полоска тумана вдали”.
- “Дитя, нашей встречи настала пора. Иди же ко мне, будем чудно играть. Мой берег прекрасен, цветы там пестры, А мать моя даст золотые дары”.
- “Отец, ты неужто сейчас не слыхал Как царь мне ольховый на ухо шептал, Он мне обещал”… - “Успокойся, сынок, То в листьях сухих шелестит ветерок”.
- “О, мальчик мой нежный, идёшь ты со мной? Там дочки мои в хороводе ночном Споют тебе песни, обнимут тебя И будут баюкать, лелея, любя”.
- “Отец мой, отец, посмотри же скорей. Увидишь там в призрачной тьме дочерей Ольхового, страшного, злого царя”. - “Не бойся, мой сын, там лишь ив серый ряд”.
- “Красив ты, дитя, от любви я казнюсь. Не хочешь добром, так насильно пленю”. - “Отец, царь ольховый меня ухватил! Мне больно, мне страшно! Отец, защити!”
Отец быстро скачет, на сердце тоска, Сын стонет в его ослабевших руках. С трудом, через силу домой доскакал… Он мёртвого сына в объятьях держал.
|