У ученого человека должны быть ответы на его вопросы. Но кто был таким? Князь Парижа? Примоген Бруджа? Но представителей его клана не было в Париже, по крайней мере это становилось понятно из разговора носферату. Сами уродливые крысы? Но стоило ли теперь иметь с ними дело? И будут ли они иметь с ним дело после произошедшего? Быть может торговец сможет что-то подсказать? Все эти вопросы не давали уснуть Акселю. И даже когда взошло солнце и мертвое тело погрузилось в сон, мысли, как будто бы, витали в голове. Что сталось с Вилли? Куда делся Анри? Может быть стоило проверить его лодку? Но как определить именно его лодку? Или стоило заглянуть в соседние дома? Стойкое чувство терзало Акселя во сне. Что-то неуловимое, чрезвычайно важное. Что сделал он не так? Мысли оборвались, когда чудовищная боль пронзила грудь. Он открыл глаза. Над ним возвышался Анри, вроде бы рядом стоял и Вилли. И еще много незнакомых людей. Аксель хотел было вскочить, но руки сковали миллионы ледяных нитей. Ноги онемели. Он не мог пошевелиться. Лишь глаза, стеклянные глаза смотрели прямо вперед. Кто-то поднял ему голову. В груди Акселя торчал огромный деревянный обрубок. В него вогнали осиновый кол. Прямо в сердце, не иначе. "Издох, упырь" — произнес кто-то за спиной неуверенно и с нотками ужаса в голосе. А затем Акселю закрыли глаза и вампир погрузился в безвременье.