Конечно, рыцарь едва ли сразу обратил внимание на этот факт. В первые мгновения он напряжённо озирался в темноте, готовый одним движением выхватить меч и вступить в новый ожесточённый поединок. Потом мрачная линия губ расцвела в улыбке, становившейся всё более открытой — с чувством огромного облегчения Аделард принял шею Перрина в объятия и благодарно похлопал его по холке.
— Да, — признался Аделард, — не будь ты смела и стойка, глотал бы я пыль на Дороге Роз ещё многие ночи. Да, Перрин, «Скала», скоро мы едем в Париж. Перед рассветом нам придётся быть в иной деревне, куда я планировал добраться твоим шагом. Но теперь придётся скакать быстро. Постой же, я проверю твою поклажу.
Здесь и открылась ужасная тайна, которую тяжело было приметить во мраке овчарни. Проверяя тубусы с драгоценными письмами и прочий скарб, Аделард вдруг опустил руки и его улыбка померкла, с чем лицо приняло прежнее выражение малоприятной вселенской тоски. Рыцарь сжал руку до хруста костяшек в кулаке, изо всех сил сражаясь с горьким желанием осатанело бить им не то стены, не то земляной пол. Всё, чего касался мертвец, едущий в ночной тьме по Дороге Роз — всё умирало вместе с ним! Ужасная судьба! Как будто Бог в назидание лишил его права совершать добродетельные дела, обращая в пепел любое начинание. Заскрипев крупными неровными зубами, Аделард из Вивье уткнулся в лошадиный круп, бессмысленно гладя новообретённую лошадь — единственное существо, по иронии злого рока способное разделить его бессловесную скорбь.
Бургундский шевалье читал Книгу. Он владел языком Писания и знал, что когда-то Господь проклял Каина. Для Аделарда это случилось в «некий далёкий день», поскольку он не умел грамотно измерять такое большое время. «Разве я сторож брату моему?» — лживо воскликнул тогда первый убийца, но был клеймён и изгнан, обречённый вечно скитаться в одиноких полях. Возможно, бессмертные и правда продолжали свой род от него, разделив не только имя, но и жуткую судьбу? И хотя теософ задался бы вопросом, отчего Господь, изгнав первого убийцу, «делал знамения», чтоб всякий не убивал его — не было ли убийство уже открыто родом людским, а личина Каина лишь трусливо покрыла грех, больший первородного — Аделард был далёк от критической теологии. Едва дрожащими руками он отстегнул сумку и оставил её рядом с пеплом. Он знал, что женщина поймёт, зачем чужак усадил волчат в свой собственный плащ и бережно укрыл. И поймёт, кто повинен в их смерти. Не к лицу рыцарю и мужчине было так мелко мстить, но Аделард из Вивье в эти секунды ненавидел всех и каждого в этой деревне.
Стараясь занять свой разум насущным делом, он взял себя в руки и продолжил начатое: дом. Дом ещё требовал обыска. Оставался подпол, а для того полагалось засветить факел и нырнуть вниз.