Встряхнув головой, Аделард последовал единственной разумной мысли — он разжал кулак, заставляя кровь снова капать на морду доставившей столько хлопот клячи. Свободной рукой рыцарь провёл по широкой и тёплой шее кобылы и нашарил основание челюсти, нежно придерживая её так, чтобы у лошади не вышло отвернуться. Почему-то ему вспомнились ночи пиров в термах Константинополя, которые устраивали вечно скучающие Мастера. С такой же неподдельной лаской мужчины и женщины, многие из которых свидетельствовали смену веков, опекали пирующие с ними вместе сосуды — подавальщиков, слуг, служанок и массажистов. Так заботятся о любимых псах или ленивых кошках, низводя res humanitas до res tuitio. Или, говоря грубым языком франков, заботясь о человеке как о безвольном домашнем любимце.
Возможно, именно нежелание отчуждать свободу воли заставило Аделарда впервые задуматься, чтобы заменить шутовские клички лошади на какое-то приличное имя. Он продолжал лить кровь, сдерживая недовольные порывы остановиться, и после некоторых размышлений признал:
— Коль выживешь, животное, имя твоё будет Перрин, что означает «скала». Если восстанешь, восстанешь ты крепким словно камень.