Скрипнула, приотворяясь, дверь, чуть качнулась от потока воздуха кукла на веревочках, и Анарад ступила в уютную полутьму холла. Темные деревянные панели, узкая лестница уводит наверх, несколько картин, засушенные цветы и медная посуда у стен, в огромном, впору быка жарить, камине, пылает огонь. В одном из разномастных, но с виду удобных кресел у камина молодая женщина, с волосами, обильно украшенными виноградной лозой. В отсветах пламени кожа незнакомки была какого-то странного оттенка.
Из-за тяжелой стойки поднялся немолодой сатир, его кожа потемнела от времени, курчавые волосы обильно украсила седина, но отблески огня в темных глазах и чуть лукавая улыбка делали его похожим на Пана прошлых лет. Возле портье на стойке рассыпал мягкие отблески непонятный предмет, похожий на беличье колесо, наполненное северным сиянием.
- Добро пожаловать, - голос был низкий, чуть хрипловатый, но удивительно богатый оттенками. Да и теплота приветствия не казалась вымученной, - приветствую ту, что принесла отблески звездного света в нашу скромный приют. Прекрасная госпожа предпочтет сперва утолить голод, или желает отдохнуть?
Приветствие сопровождалось поклоном, в котором даже самый церемонный Гвидион едва ли угадал что-то непочтительное, но все же, манера явно отличалась от привычной по прекрасной родной Франции. Ни угодливости, ни замороженности, ни вызова. А по тому, как темные уголья глаз впились в лицо Анарад, можно было подумать, что козлоногий отдает дань скорей красоте, нежели высокому происхождению Ши.
При звуках голоса женщина у камина вздрогнула, подалась назад, в тень высокой спинки кресла, но казалось, что она оттуда прислушивается к происходящему в холле.