Грегори
Теперь окружающая сущность Грега тьма пульсировала багровыми оттенками. Это были цвета крови, а не пламя камина. Это было застилающее взор безумие, а не купол циркового шатра. Этот красный цвет был злонамерен и агрессивен столь же очевидно, как кровь на руках убийцы.
Фиолетовый шар раскрылся подобно еще одному бутону, но не вспышкой, как предыдущий, а тонкими дымчатыми нитями, сочился он в темноту неведомого закутка подсознания Джейкобса, добавляя свой цвет в местную палитру.
Совсем старое воспоминание. Ветхое, как музейный реликт или седой слепец. Лица родителей, но обида здесь не на них самих, а лишь на обстоятельства, которые они не смогли изменить.
Нищета. Отсутствие должного внимания. Необходимость быть взрослым, исключившая детство как данность.
— Мы не выбираем кем родиться и чьими детьми быть, Грег. Вы выросли, в первую очередь, самостоятельным мужчиной благодаря трудностям своего детства - цените этот урок и не вините родителей. Дальше.
В голосе Хауза что-то неуловимо изменилось. Джейкобс, напрягая все свои подневольные доктору ментальные силы, сумел лишь установить факт перемен, но не их суть.
Следующим предстало на внутренний суд лицо Кларисы. Единственно милая сердцу женщина плакала и Грег помнил причину - он сам. Именно такой он застал ее, когда пьяный вломился в их дом через неделю после расставания, дабы найти прощение, но нашел лишь опустевшие стены и её - мать их детей. Она, сидя на собранных сумках с вещами и отправив детей к родителям, ждала его, потому что знала, что он придет.
И Грег не смог простить ее. Клариса знала его как облупленного, знала все его слабые и сильные стороны, но так и не смогла найти в себе силы дать ему еще один шанс.
— Вы...виноваты, Грег. Она ушла от вас, потому что ей было тесно в плену вечной погони за деньгами и выгодой. Простите себя, мистер Джейкобс и когда-нибудь вы сможете простить и её. Дальше.
Новая вспышка была болезненной. Лицо какого-то старика рябило, отказываясь наводить фокус, словно пьяный фотограф никак не мог настроить резкость на своем аппарате.
Грег почувствовал усиливающуюся боль в висках.
— Интересно, - хмыкнул их ниоткуда Хауз.
Кровь пошла носом, а дышать стало труднее, но чужие усилия (или скорее насилие) принесли результат: перед мысленным взором двух Грегов предстал...старый Роджер, предлагавший безумные планы каких-то пятнадцать минут назад...и настоятельно рекомендовавший не находиться сейчас там, где находился бизнесмен.
— Итак, Грегори, я увидел достаточно, - в голосе доктора сквозило холодное удовлетворение, не обещавшее самому Грегу ничего хорошего, - конечно, вы можете попытаться объяснить, чему я дважды стал свидетелем, но...
Многозначительная пауза повисла в сознании бизнесмена, предлагая высказаться, но моральные усилия последнего схлопнули черную бездну неизвестности, выкидывая доктора и пациента в реальный мир.
Голова трещала по швам, хотя кровотечение из носа все-таки остановилось. Вновь пульсировала болью рука. Грег находился в глубоком кожаном кресле, что стояло раньше перед компьютером и безусловно принадлежало самому Хаузу. Сидеть было комфортно, если бы не тот факт, что на запястьях грубым и безвкусным образом присутствовали стальные обручи.
Зарождающуюся ярость встретил удивленный взгляд доктора - он явно не ожидал обнаружить пациента в сознании:
- Хм, даже так? Ну да ладно - на нейтральной территории не получилось, Грег, - с легкой ухмылкой "обрадовал" он бизнесмена, - но тем меньше места для заблуждений: у вас проблемы, мистер Джейкобс, но я по-прежнему готов выслушать вашу версию увиденного...
Билл
Хауз многозначительно хмыкнул и покровительственно похлопал Билла по плечу, ничего больше не сказав.
***
Знакомых лиц среди моложавых полицейских Билл не обнаружил, а если парни и знали офицера Освальта, то вида не подавали, исполняя обязанности не шибко разговорчивых стражей. Зато от чуткого взгляда старого полицейского не укрылся тот факт, что этот молодняк, в отличии от их постового у палаты, не были вооружены огнестрельным оружием: две пары наручников, дубинка-фонарь и полицейский тазер. Хотя, зная особенности того же тазера, открытая враждебность могла быть пресечена очень быстро, тем паче, что копы выглядели внушительно.
— Сломал руку? - озабоченно спросил один из полицейских, судя по происхождению - метис, и взглянул на напарника настороженно.
- К сожалению, мы не в курсе, мистер, - ответил второй коп, - да и в любом случае, до прямого разрешения доктора Хауза, вам нельзя отлучаться.
На какой-то момент Билла захлестнула легкая паранойя. Он вспомнил классическую ситуацию из учебника по внедрению в ОПГ, когда сотрудника под прикрытием, так называемого "крота", начинают "морозить". Бандиты, подозревающие офицера или агента, начинают мягко отодвигать его от всякой деятельности и информации банды, параллельно собирая сведения, но не решаясь уничтожить возможного стукача из-за опасений карательной операции, которую чаще всего производят практически мгновенно...
Из раздумий вывел все тот же метис, видимо заметивший привычный жест поиска мелочи по карманам:
- Может быть кофе, мистер? Сеансы у доктора Хауза порой затягиваются...