- Не надо, охотно верю, - чуть брезгливо ответил офицер, отступая на пол шага, что было ожидаемо, - бродяжничали, значит, - офицер грустно выдохнул, - брат у меня тоже из Ирака вернулся. Пил много, мать просила на работу устроиться или психолога найти, а он говорил, что все нормально и пил дальше. А потом повесился, мда, - поделился Рамирес житейским горем с Брайаном, что было понятно: бродягу он вряд ли еще увидит, а вот горе было понятным и осязаемым для ветерана, пусть и барахтающегося на социальном дне.
- Шеф! - окликнул локальное начальство позабытый всеми Кастрол, - Под контейнером всюду кровь и пахнет здесь странно!
- Секунду. Ральф, засранец, уйди с места преступления - затопчешь все!
- Но там же труп! Одним глазком, Кристиан, - демонстрировал юношеский максимализим и глупость молодой полицейский, желавший на деле, весьма эгоистично начать свое НАСТОЯЩЕЕ ДЕЛО, что позволит ему подняться выше по карьерной лестнице, а там, глядишь, и вовсе свалить в убойный отдел от этих пресных патрулей. В чем-то О'Коннор понимал его: что-то подобное бередило и его душу, когда он в первый раз получил в руки старушку м-16 на стрельбище и солидный боезапас.
[28 Days Later - OST -
ссылкаНо сейчас Брайан смотрел не на мудрого офицера Рамиреса, чей старший брат был на передовой в Иракских конфликтах, имел взгляд в две тысячи ярдов и стальные яйца, но вернувшись - не справился. Не смотрел он и на дерзкий молодняк, что с неизбежностью падающего самолета приближался к финалу своей достаточно никчемной жизни.
Бродяга смотрел под мост, что перестал дорогу чуть дальше по улицу. На ближнем углу, безмятежно привалившись к стеночке, стоял высокий мужчина или скорее парень - лет 28 на вид. Он был одет в темные джинсы и гавайскую рубашку, а его золотую цепь было видно даже с расстояния в 30 шагов, разделяющих их. Он курил, стряхиваю пепел себе под ноги, совершенно не обращая внимания на собачий холод и пронизывающий до костей ветер, что наверняка гулял под мостом.
Парень вытянул свободную руку, указывая за спину Брайана, а в голове бродяга совершенно отчетливо услышал ехидное:
"Не туда смотришь, обернись".
И он обернулся.
Ральф, схватившись за рукоять кинжала, медленно распарывая свою левую руку, начиная от кончика пальца судя по разорванной перчатке, и довел бритвенно острый клинок до самого плеча. Кристиан держался за голову, что-то кричал.
Брайн запоздало понимал, что время вновь стало похоже на густозамешанный клейстер. Рубин в шарже кинжала пылал красным, а в его глубине Брайн совершенно точно видел вращающийся зрачок.
Человеческий зрачок в крови, что обильно стекала с руки молодого офицера, на чьем лице застыла печать блаженства, в рот что-то беззвучно бормотал.
И, к своему ужасу, Брайан знал что именно.