Огонь стелется с лестницы, лениво-хищной змеей ползет на пол, деловито облизывает столы, стулья, разбитую посуду, мертвые тела, шипит вскипяченной кровью в натекших лужах. Огонь вступает в свои права.
Тотошка не видит этого, расчищая выход для королевы, устилая к ее ногам трупы непокорных. Не добил до конца, оставляя на корм пожару.
Лепреконы шустрой стайкой выскакивают в освободившуюся дверь. Они тащат с собой колонки, усилитель, пульт, микрофоны, барабанную установку и даже небольшую импровизированную сцену из крышки стола. Пара коротышей с электрогитарами устраивается на сцене на фоне горящей таверны, еще один хватает микрофон, и над повидавшей всякое, но еще не видавшей такое, деревенькой разносятся щемящие душу аккорды. Не иначе, как малыши обладают зачатками телепатии, потому что Тотошка только довольно скалится, взрыкивая на басах — это правильная песня для Нее.
ссылка Watching her
Strolling in the night
So white
Wondering why
It's only After Dark...Чарующие звуки вплетаются в пляску огня, образуя единый ансамбль. Тотошка замирает у дверей в почтительном поклоне, яркие сполохи танцуют первобытный танец на его гладкой шкуре, — и пусть королева пьяна, пусть выходит она верхом на железном коне, это не умаляет ее величия. Огонь расступается перед ее красотой, только для того, чтобы безумной стражей сомкнуться за спиной. Искры возносятся к небесам, возвещая о том, что Она идет.
It's only After Dark...Блеск в глазах, блеск на стеклах бутылок, блеск металлического тела железного дровосека, блеск россыпи черных волос, блеск... Так ярко. Так обжигающе. Так близко, что невозможно терпеть и так далеко, что невозможно коснуться.
Таверна пылала, и зарево пожара вздымалось тем выше, чем громче звучала музыка.
...After Dark...