— Хорошая кошечка.
Сверкнул клыком, оскалившись довольно, провожая взглядом льва, ступающего наконец в воду.
А две секунды назад скалился ничуть не меньше, но уже без грамма довольства, готовый вцепиться вышеупомянутому льву куда-нибудь, где побольнее, рвать-кусать-метать, помогая железнобокому товарищу воплощать волю хозяйки в жизнь.
Хорошо, что обошлось. Пилу Дровосека только жалко, но впрочем он и без нее силен — как делом, так и словом. Воля хозяйки торжествует! День налаживается, сейчас искупнемся еще немного, потом на солнышке подремать, а потом и в пу...
Вздох-всхлип. Резкий, будто удар ножом по сердцу. Элли! Озеро из райского уголка превращается в зловещую водную бездну, чья пасть хватает ее, утягивает внутрь, поглощает целиком и без остатка.
Ее слезы еще не успели смешаться с водой — Тотошка уже в воздухе! Фонтан брызг гонится за ним, поднятый мощнейшим прыжком. Молча, стиснув зубы, набрав воздуха, потому что вот-вот придется нырять. Позади — шум, всплеск, что-то большое и тяжелое бухнулось в воду. Дровосек, не иначе, дурак железный, сломается ведь...
Но это неважно. Это — где-то позади, на задворках, уловленное чутким ухом, ненужное сейчас и несущественное. Главное — впереди. Главная.
Элли в опасности. "И пусть весь мир подожде..." — ну-ну. И пусть весь мир умоется кровью, так вернее.