- ...aep arse! Svinoeby!, - закончила Айлэ свой горячий монолог, который, вкупе с обнаженным оружием, заставил двоих каэдвенцев, толи более умных, толи более трусливых, чем хриплый заводила, отступить на пару шагов, дожидаясь дальнейшего развития событий. Чтоже, двое - не четверо, и с двумя она как-нибудь, да справится. Главное - ударить первой, причем желательно по заводиле. Если удасться вспороть ему брюхо, истошные вопли раненного и вываленный на землю его непрезентабельный внутренний мир не только заставят нападающих пойти на попятную, но и наглядно докажут остальным, что с новыми эльфами лучше не связываться - дороже выйдет.
А пока не начался танец стали, девушка аккуратно двигалась внутри образованного ролпой кольца, стараясь не упустить из виду обоих мужиков и не прозевать момент атаки: а то, что она скоро последует, опытная боец "Vrihedd", прошедшая сквозь горнило ряда битв и партизанских рейдов, не сомневалась. И, скорее всего, бандиты постараются взять ее в клещи - пока она будет разбираться с одним, втрой нанесет ей сокрушительный удар. Глупо будет той, кто воюет за свободу, вот так просто и незамысловато сдохнуть в людском разбойничьем гнезде под видом опустившейся наемницы, продающей свой клинок тем, кто больше заплатит и не побрезгует одиозной славой ее бывшей бригады.
Одноглазый тем временем изголялся в словоблудии, и Айлэ даже не требовалось переводчика, чтобы понять его угрозы: она так часто слышала о "дырках" и "шлюхах" от нордлингских солдат, что даже запомнила эти слова. А уж остальной контекст можно было понять и из одних этих фраз: изобретательностью в проклятиях d'hoine не отличались. Уж больно трепетно они относились к процессу совокупления и всему связанному с ним: они постоянно желали его, и желания эти прорывались у них в ругательствах, причем как облегчающих душу, так и унижающих собеседника. Не желая оставаться в долгу и отвечая той же монетой, эльфка в запальчивости пожелала собеседнику того, чего он заслуживал, ни в коей мере не заботясь, поймет ли враг Старшую речь, или нет:
- Va sched issern'ed ten fein!*
Кто знает, чем бы закончилась перепалка, если бы в разборку не влез некий щеголь, с чувством начавший о чем-то разглогольствовать. Старшая аэп Эймиль разом посуровела и построжела, еле заметно скривившись: а ну как этот франтик сейчас науськивает на нее всю толпу - дескать, завалим эльфку всей толпой, а потом пустим по кругу? Собственно, почему нет - это было бы вполне в людском духе, они вечно так поступают.
Каково же было удивление кавалериста, когда говорливый d'hoine подошел к ней и на ломанной Старшей речи предложил устроить поединок с каэдвенцами без оружия - только так, дескать, она выживет! Айлэ никак не могла понять, толи это было такое изощренное издевательство, толи этот, судя по лютне за спиной, taedh, решил поиграть на ставках, толи в голову одному из Младших взбрела еще какая пакостная мысль. А в том, что никто из окружающих не желает ей добра, Горлица не сомневалась: даже если угрозы сразу не видно, это не значит, что ее нет.
Вот только... Отказ от поединка наверняка вызовет в толпе не просто бурю негодования, а нечто худшее. Порвут они ее, как матерый пес - крысу, и поминай, как звали. Вот такие вот вилы, чтоб их. Куда не кинь, все клин. Но если в "поединке" на палках у Горлицы еще были хоть какие-то шансы: не так уж фатально-сильно дубье отличается от сабли, - то оружно, но против озверевшей людской массы - тут вообще без вариантов.
Скривившись, словно хлебнула уксуса, Горлица процедила сквозь зубы: - Yea. Ess’tuath esse, - она сделала небольшую паузу и глубокомысленно закончила: - Va’esse deireadh aep eigean...** Говоря все это, эльфка неотрывно продолжала следить за противниками, даже и не думая убирать клинок в ножны - пускай уж они делают первый шаг, раз их больше.