Вирель старалась, как могла, чтобы не задерживать своих, и стойко переносила все тяготы отступления, не проронив ни единой жалобы. Лишь иногда она глухо постанывала, когда неловкое движение (а двигаться ловко после того, как тебе едва не проломили череп, было ох, как нелегко!) напоминало о полученной ране и многочисленных ушибах.
Девушка переживала о будущем отряда, не имея представления о реакции вар Девернохта на итог их работы. Вроде бы они не провалили, но и не выполнили блестяще его поручение. С другой стороны, бывшие «белки» могли пролить свет на весьма интересные отношения селян с темерской армией, и тут выводы были скорее не в пользу кметов.
Но не только нежелание оказаться на виселице точило младшую аэп Эймиль. Вспоминая о едва не убившем её воине, она старалась понять его мотивы. Ему ничего не стоило вместо удара ногой нанести удар мечом. Почему он, ненавидевший ей подобных, вдруг передумал использовать такой шанс заставить своих недругов страдать? Означает ли такой поступок, что даже чудовище может проявлять жалость? Невольно в памяти эльфийки всплывали картины её предыдущих сражений, и, говоря откровенно, часть из них являлась откровенной резнёй. Она не жалела ни детей, ни стариков, ни женщин; поглощённая обидой за судьбу своего народа и гневом, Вирель была глуха к мольбам и слепа в своей ярости, когда дело касалось dh'oine. Если даже такой отвратительный извращенный мерзавец, каковым, вне сомнений, являлся "полосатый", смог остановиться посреди кровопролития, то она... разве была лучше?
Выходка мечника перевернула мир Seidhe. Она никак не могла осмыслить случившееся, равно и воспринимать всё, что её окружало, как воспринимала прежде.
Усталость и боль давили медика, и она, чтобы хоть как-то отвлечься от них, переключила своё внимание на то, что разворачивалось вокруг.
Когда нильфы не предприняли попытку сделать находящихся в бегах членов "Vrihedd" ровно на одну голову короче, девушка испытала облегчение. Она мечтала только об одном - омыть и обработать свои раны, а после оказаться в тепле. Спать, крепко спать, не вспоминая странного, страшного человека с полуторным мечом и злыми глазами.
Этой мечте не суждено было сбыться, поскольку в самый неподходящий момент в игру вступила третья сила, и Вирель тот час же подумала о приятелях своего воплощённого кошмара. Вот уж кого-кого, а его сослуживцев ей не хотелось видеть ни даром, ни с доплатой.
- Я выдержу, - прошелестела эльфийка приблизившейся сестре и низко пригнулась к шее своего коня. Она затруднялась себе представить, как они смогут выжить. Раньше было туго, но их было четверо, а сама Вирель не была ранена. Впереди сгущался лишь мрак безнадёги, но искра жизни в аэп Эймиль пылала слишком ярко, чтобы она так просто отказалась от борьбы. Разбитая, изувеченная, она всё ещё находила в себе силы для борьбы.