Идеи Горлицы не нашли поддержки у Креавана. Сдержанный и разумный разведчик, куда более опытный в подобных операциях, чем она, предложил более разумный и, надо признаться, весьма изящный вариант, который, в случае положительного исхода, мог бы и ротмистра удовлетворить, и избавить остатки "Vrihedd" от тесного знакомства с пеньковой тетушкой. Лейтенант всегда считала, что надо прислушиваться к тем, кто дело знает лучше, и не считала факт того, что формально старшая именно она, основанием для того, чтобы считать свои приказы и уж тем паче указания неоспоримыми.
Согласившись с Шанти, она оставила попытки подготовиться к зажигательному шоу и, поддержав медленно поднимающуюся сестру, вместе с ней отправилась к коням, не оставляя раненную и не давая ей упасть. Кинув последний взгляд на распростертое в луже крови тело Воробья и равнодушно отвернувшись, она покинула ставший местом битвы дом старосты. Настороженно смотря по сторонам и каждый миг опасаясь того, что высыпавшие на улицу селюки или их оставшиеся в хатках бабы заметят скоя'таэлей, аэп Эймиль несколько успокоилась, лишь когда добралась до условного места. Теперь все зависело от реакции ожидающих их Черных.
К вящей радости Айлэ, ее худшие подозрения о том, что охранники коней не оценят явление эльфов, за чьей спиной нет беснующегося пламени пожаров, не оправдались. Сержант, руководивший нильфами, не только в соответствии с лучшими армейскими традициями предпочел препоручить свалившуюся на него остроухую головную боль старшему по званию, но и, проявив себя в высшей степени приличным человеком, вошел в положение беглецов и принял решение двигаться в наименее болезненном для раненной темпе.
Но напряженному ожиданию встречи с вар Девернохтом не суждено было сбыться: если день не задался с самого утра, то хрен ли надеяться, что к ночи все изменится. Эльфы вместе со свитой из нильфов как назло оказались точно между двух огней: неизвестными всадниками, явно недружелюбно настроенными к Черным, и экадроном "Магны". Оставаться между ними - смерти подобно, и первыми это осознали нильфий сержант со спутниками, споро ускакав в противоположную от предстоящей битвы сторону и оставив эльфов одних.
Понимавшая, что пора следовать примеру сержанта сотоварищи Айлэ, тем не менее, на несколько секунд замешкалась, во все глаза наблюдая картину предстоящего сражания, каждой частичкой кожи впитывая в себя перестук копыт, воинственные кличи и конское ржание. Кавалерист - это судьба, это навсегда останется в сердце. Душа очарованной казалось бы забытым зрелищем лейтенанта сейчас летела вместе со стройными рядами облаченных в черное воинов навстречу врагам, навстречу лихой и безрассудной удали боя.
Ах, атака кавалерии! Тому, кто хоть раз окажется в ставшем единым целым строю людей и лошадей никогда не позабыть этого восхитительного чувства всеобъемлющей свободы, когда движимая единой волей и слитным порывом конная лава, наклонив пики и обнажив сабли, неостановимой волной мчит навстречу другой, такой же силе. Над головами всадников трепещут развевающиеся штандарты, дробный стук копыт и звуки полковой трубы рождают внутри бурное, пылающее, неистовое счастье. Разве может быть что-то лучше и прекраснее этих мгновений!?
Отчаянно лихие ухари-кавалеристы пришпоривают коней, мча на перегонки с ветром, что свистит в ушах, хищные наконечники склоненных к бою пик, словно жадные псы, готовы пустить кровь неприятелю, выбить его из седла и сбросить безжизненное тело наземь, под сотни копыт. Сотни разверстых в крике ртов - словно один, и прежде чем оружье эльфов ударит по врагам, по строю темерцев хлестнет яростный клич, полный концентрированной, кипящей и клокочущей ненависти: "Vrihedd!!!"
С неумолимостью снежной лавины ударит одетое в черное войско, и вскоре сокрушительное столкновение строй на строй распадется на сотню отдельных маленьких схваток, где залогом жизни каждого бойца служит лишь его индивидуальное мастерство в танце клинка и владении конем, да помощь друга, со спины рубанувшего наседающего неприятеля. И в этом множестве схваток, где свист клинка обрывает чье-то существование, и есть истинная, подлинная жизнь тех, кто еще в седле. Жизнь, где все чувства обострены до предела, жизнь, где каждый вдох бесценнен, жизнь, где все зависит только от тебя.
...Душой и телом Айлэ тянулась к грядущей битве, нестерпимо жаждя вновь почувствовать всю прелесть конной сшибки и чувства единого строя, но разум и чувство ответственности за Вирель и Креавана были сильнее. И, как бы эльфийке не хотелось обнажить саблю устремиться вместе с ветром вперед, она звонким голосом, которым привыкла командовать на поле брани, проговорила, поворачивая коня:
- Уходим назад, к тракту. А там - найдем место в лесу, где заночевать.
Направив коня к лошади Вирель, Айлэ дотянулась до морды второго скакуна, надежно перехватив за кольцо трензеля, и обратилась к Стилет, продолжая уводить обоих скакунов от будущего поля боя:
- Сестренка, лучше нам поехать стремя к стремени: если что, я сумею тебя придержать. Лучше держись за поводья, если что - держись за холку и пригибайся к шее лошади. И крепче держись шлюссом. Тряскую рысь ты точно не выдержишь, а пять минут галопа - сможешь?
Повернувшись к разведчику, бывшему не самым хорошим наездником, она продолжила:
- Если пойдем в галоп, постарайся просто держаться в седле, если что - ухватись за переднюю луку или гриву. Наши кони - армейские, приучены к строю и конному бою, понести не должны.