- Как действовать на месте, решайте сами. Но чем больше будет криков, тем лучше. Это акция устрашения, такая, чтобы весть разнеслась по округе со всей возможной силой. Нужны качественные жертвы, а не количественные. Если вы перережете всех женщин, то кто рожать будет будущих поданных Нильфгаарда? Наши возможности по переселению людей уже почти иссякли. Опустошенные земли империи ни к чему. Поэтому я отдаю предпочтение плану лейтенанта, - ротмистр кивнул Горлице.
- Думаю, мы обсудили достаточно. Твои бумаги, лейтенант, подписаны - пользуйся. Ответственность за тактическую составляющую оставляю за тобой. После выполнения задачи я подведу итог, - сурово посулил Декехт, и указал на выход, намекая, что разговор окончен. Второй, безымянный офицер, внимательно и как-то выжидающе посмотрел на Вирель, но не сказал ни слова.
Некоторое время спустя. Вечер.
До окрестностей Яворника добрались одной большой, общей группой, после чего разделились. Ротмистр и его воинство двинули в обход, дабы занять удобную позицию, а отряд "Врихедд" и несколько нильфов, облачившиеся в форму без опознавательных знаков, отправились к оврагу. Пешком, разумеется, дабы соблюсти полнейшую тишину. А оттуда уже добрались и до яблоневого сада, который начинался сразу же после подъема. Старший из нильфов, внезапно оказавшийся уже хорошо знакомым сержантом, тихо прошептал, что они привяжут коней здесь и залягут, охраняя их, а как только дело будет сделано и ротмистр отправится "в погоню", отступят. Понятное дело, новые работодатели всё еще не доверяли вынужденным наймитам, и оставлять коней просто так не желали. Оставалось надеяться, что Декехт сдержит слово, и они действительно найдут здесь коней, а не пустое место.
В самой же деревне было темно, хоть глаз выколи. Более-менее была освещена корчма, да самый центр деревеньки, но тухло и слабенько. Впрочем, сейчас это было только на руку. Прикинув маршрут, стало понятно, что если пересечь сад напрямик, то "Врихедд" выйдут аккурат к центру Яворника, к крайним домишкам по одной стороне улицы. Собственно, все поселение состояло из одной извилистой дороги, которая делила его на две части.