У нее никогда не было подруг. Не было друзей. Лишь один только человек, заменивший ей отца, ставший наставником. И так было правильней. Инквизитору нельзя привязываться. Инквизитору нельзя любить.
Потому что смерть ходит по пятам, дыша в самую спину.
Потому что потери засыпают и просыпаются каждый день, растекаясь по подушкам.
Потому что самую большую боль может причинить только тот, кто стал по-настоящему дорог.
Агнесса все поняла до того, как дошла до Кабура. Она поняла это почти сразу. Еще тогда, когда ее вытянул из-под Гуза Иран. Где-то глубоко внутри она поняла, но не верила. Не хотела и не могла. У нее не было сил это пережить. Не было.
Девушка опустилась в снег, не дойдя несколько шагов. Обессиленно рухнула, уставившись пустым взглядом на обмякшее тело той, с кем засыпала и просыпалась все последние дни. Гаска ворвалась в ее жизнь вместе с запахом пороха и безумным хохотом. Забежала, раскидав любое благоразумие и отсекая любые пути к отступлению. Не оставив никакого другого выбора, кроме как впустить ее в самую душу. Также глубоко, как когда-то она впустила Джедока. Она отвоевывала сердце Агнессы кусок за кусочком. Глоток за глотком. Так незаметно и..
Господи, когда это произошло?
Когда без Гаски стало невозможно дышать?
Несса редко плакала в своей жизни. Когда-то давно все слезы ушли, высушенные горячим пламенем. А сейчас откуда-то возникли вновь. Текла по щекам непонятная соленая жидкость, прозрачная и светлая. Слишком светлая для этого мира.
А капитан не замечала.
Ни слез, ни холода, ни жара. Ни крови, ни полыхающих островков пожара. Не видела ни Эстана, ни Кабура. Забыла об Иране. О том, кто она и почему здесь.
Она думала лишь о том, что больше никогда ничьи руки не обнимут ее перед сном. Никогда знакомый голос не крикнет "дура". Никто не будет требовать пароля для входа в ее собственный кабинет. Не сможет она никому рассказать об очередном кошмаре про Угрюмого. Сгрести в охапку и втиснуться в плечо. Зарыться пальцами во взъерошенные волосы.
Никогда.
Такое непоправимое, страшное слово.
Был мир до. И стал после.
И все.
Только поверить в это никак не получается. И встать больше не получится. Не хватит целого неба, чтобы вздохнуть. Не хватит вечности, чтобы моргнуть.
Был мир до. И кончился.