Отобрав назад оружие, Агнесса стояла на своем месте и делала то, что получалось у нее лучше всего. Наблюдала.
Она наблюдала за существом, которое было выше человека, не иначе. Его навыки, его движения, его скорость и ловкость – все это выходило за пределы нормальных способностей. Так мог бы себя вести инквизитор под ичкой, выжимая из тела то, на что обычно сил не хватает. Но Иран ичку не употреблял, иначе его бы не допустили до теста.
Кто он?
Его противник отделался сравнительно легко, но поражение было малоприятным. Девушка некстати вспомнила о том, как ее чуть не повесила на суку Найна. Все, что было связано с шеей она с тех пор воспринимала болезненно и на безымянного инквизитора смотрела с сочувствием.
Однако все ее внимание очень скоро сосредоточилось на поле боя, где россыпь песка все еще хранила следы сегодняшних сражений. Где золотисто-серые крупицы помнили тепло тел тех, кто приходил и уходил.
Это был самый долгожданный бой. Мир застыл и все люди, казалось, перестали дышать.
Иран и Сайгор. Две великие легенды.
Несса видела, как подрагивает от нетерпения лысый Сайгор. И различает только своего противника. Когда бой закончится, ей предстоит сразиться с ним. С первым мечом Сурды. Стоило быть внимательной. Запомнить его движения. Его тактику. Привычки. Постараться найти слабости, если такие были в этом огромном теле. Пока что она думала лишь об одной – о том, что он не так проворен и ловок с такой массой.
Но все оказалось иначе. Рорик был прав.
Рыжая не могла отвести взгляда. Она не видела ничего, кроме движений Ирана. Кроме его злобной и яростной игры, исполненной ненависти, казалось, ко всем, кто присутствовал здесь. Кто был на песке. Кто сидел на трибунах. Кто не дышал уже более минуты. И вся эта нечеловеческая злоба обрушилась на Сайгора.
Несса не дернулась, когда он упал. Она продолжала дышать ровно и спокойно, пребывая в зачарованном состоянии. Мир поблек, краски выцвели, сравнявшись с серостью глаз того, кто оказался первому мечу Сурды не по зубам.
Она не пошевелилась, когда со злобным шипением бледный змей выдавливал из Сайгора унижение. Она смотрела и видела, как выламывается рука. Казалось, она видела, как лопаются под кожей ниточки мышц. Как рвется ткань плоти, словно сухая бумага. Загипнотизированная тем, кто в своей ядовитости был идеален.
Против такого противника у нее никогда не было бы шансов.
Она не продержалась бы и трех секунд.
Невозможно.
Его слова расползались потоком желчи по воздуху, отравляя его. Впиваясь острыми иглами в окаменевших зрителей. Колкий взгляд разрывал, казалось, само пространство, сдирая вместе с масками застывших инквизиторов кожу. И остановился он на ней.
Агнесса не видела уже ни упавшего в беспамятство Сайгора. Ни зрителей. Она не слышала звуков и не осознала последний вопрос, обращенный к ней самой.
Где-то под пеленой марева скреблось настойчиво подыхающее чувство самосохранения. Оно выло и стенало, умоляя притвориться куском стены. Стоять и не отсвечивать. Не говорить. Не двигаться. Просто стоять. Стоять и ждать.
Девушка сделала шаг вперед. Рукоять клинка срослась с ладонью. И осознала себя всецело Несса только тогда, когда босые ее ноги коснулись песка, а расстояние между ней и чудовищем сократилось.