"Seff, или в простонародье "сосун", "головоножка". Тварь низшего порядка, вымирающий вид. Внешность имеет прескверную: человечья голова (чаще женская), с восемью паучьим ногами. Питается исключительно мозговым сиропом, высосанным из черепов умалишенных. Не агрессивна, на здоровых не нападает. Поскольку лапки ее чувствительны к соли, достаточно просто осыпать ею проход, чтобы тварь в дома не заползала. Боится света и огня.
Рекомендации по уничтожению: сжечь".
Большая Энциклопедия Серого Ордена, том 2
Глава I. Дикая Пуща.
Она видела все столь явственно, будто была там. Парила, где-то сверху, безмолвно наблюдая за развернувшейся внизу возней. Глядела на лабиринты высоких домов, что заперли в своих стенах маленького человечка.
Он бежал.
Задыхался, и спотыкался с каждым новым вдохом выдавая стон. Припадал к стенам, оставляя на них багровые разводы - кровь.
Человечек упал, рассадив колени. Пару раз обернулся в ужасе, и Агнесса смогла хорошо разглядеть его лицо: маленькие, старческие глазки, мутно-синие, обвисшие щеки и редкие волосы. Возможно, этот старик мог показаться милым или даже очаровательным, если бы не гримасса ужаса, уродующая его лицо. Он облизал дряблые губы, размазав по ним кровавое пятнышко. С трудом поднялся, пару раз звякнув - на нем были доспехи, едва ли подходящие ему по размеру, - и побежал дальше.
Поворот, за ним еще один. Прижался к дверям в воротах, и позволил им распахнуться под собственным весом. Выпал во двор.
- Хех... хто нибудь... - одними губами прошептал он, оглядывая закоулок. Глазки, блестящие от слез, цеплялись за любой силуэт и очертания, - Хей!..
Он попытался крикнуть, но получился лишь шопот: в паре метров от него, бесстыдная парочка была целиком поглощена друг другом. Крупный мужчина довольно окал, грязными руками лапая девицу за дебелые бедра, а та в ответ похотливо хохотала, пухлой ручкой пытаясь забраться в штаны ухажера.
- Хей! - уже более звучно выдал старик, - Помо-...
Толстая веревка, накинутая сзади, не позволила вырваться из горла и звуку.
- Тише, капитан, - приятный мужской голос у самого уха. Возникшая рядом тень резко подалась назад, волоча за собой слабо сопротивляющегося человечка, - Я думал, ваша задача оберегать покой простых граждан, а не нарушать его...
Мелодичный баритон, исходящий от черной тени в глубоком капюшоне, не скрывал ехидства. Обладатель голоса будто и не чувствовал сопротивления - с неизменной легкостью тащил хрипящего старика по закоулкам, старательно выискивая самый темный. В какой-то момент, старик дернулся, с несвойственной ему ловкостью, и вырвался из цепких рук похитителя.
- Капит-а-ан!.. - недовольно протянула тень, прогулочным шагом двинувшись за уползающим человечком, - Игра окончена, нужно уметь признавать поражение!..
- Нет... нет... - старик, царапая пальцы и вырывая ногти, полз по каменной мостовой, - ...это не конец... на мое место придет другой... тебя снова найдут... ты не скроешься...
- Довольно!.. - тень ударом сапога уронила старика на брюхо, - Мне становится скучно. О, а вот это ты зря...
Прежде чем капитан дрожащими руками влил в свой окровавленный рот содержимое небольшого пузырька, тень ногой ударила по его донышку, заставив бутыль почти целиком войти в глотку.
- Вы продолжаете глупить, ичку нельзя пить в таких количествах!..
Старик хотел что-то сказать, выдав невнятный стон, но тень уже потеряла всякий интерес к его словам. Сапог продолжал вдавливать бутыль в глотку, пока та со звоном не хрустнула. Пузырящаяся кровь вместе с пеной пошла изо рта, и мужичок забился в жутких судорогах. Агнесса видела его глаза, остекленевшие от ужаса. Она видела в них отражение мрака, что таился под проклятым капюшоном...
- Seha Derrum... - торжественно произнес голос, и живот девушки пронзила боль...
***
Она едва успела, прежде чем перейти ту грань, после которой падение неизбежно. Тонкими пальчиками вцепившись в седло, подтянулась и уселась удобнее. Очертания знакомого тракта вернули ее в реальность.
Дикая пуща, дорога ведущая на юг. Ее сюда отправили с миссией, которую она едва ли желала выполнять...
***
- Нужно просто успокоить крестьян, - брат Джедок, ее куратор и наставник, сидел напротив, перебирая пергамент, - Староста Нимул вновь просит помощи инквизиции. Как ты помнишь, это его любимое занятие за последние два года. Десять ложных вызовов, два из которых связаны с изменами его женушки...
Староста Нимул. Тот еще сумасброд. Под его началом находились три небольшие деревни, принадлежавшие лорду Де Зомму. Фридрих Де Зомм не жаловал инквизицию, и оттого, каждый приезд Серого Ордена в его земли сопровождался скандалом, и едва ли не внедрением военного положения. По заявлению лорда, инквизиция (а стало быть, и Бог), не имеют прав на его землях, пока в их руках нет соответствующих бумаг из Батингофа, подписанных самим Архиепископом.
Поскольку Архиепископу нет дел до измен жены Нимула, само собой, провинциальные органы подобных бумаг не получали. И тут Орден вставал перед нелегким выбором: ослушаться приказа лорда, или же бросить крестьян на произвол судьбы, позволив тьме вступить в свои права. Кодекс же, на этот счёт имел вполне однозначный пункт, утверждавший, что никому не должно быть отказано в помощи. А это значит, инквизиция обязана реагировать на каждую просьбу, насколько бы нелепой она не была...
- В этот раз, Нимул утверждает, что у них появился Сосун. И якобы не просто Сосун, а его мутировавшая форма. Если обычный просто вытягивал мозги у сумасшедших, то этот, якобы изголодав в конец, стал самостоятельно доводить людей до помешательства, чтобы как следует, цитирую: "их мозги разжижить, а затем, стал быть, без труда отсосить"...
Джедок оторвал взор от пергамента, и уставился на Агнессу. По его лицу было видно, насколько он верит в увещевания старого Нимула.
- Я бы поверил в то, что у них там и вправду Сосун, если бы Нимул, наконец, сам стал его жертвой...
Мужчина тяжко вздохнул, и поставил печать на каком-то документе.
- Сделаем так, сестра. У меня каждый ликвидатор на счету, сама знаешь, на границе не спокойно, и в Тарствуде очередная эпидемия... Ты и так едва уже на ногах держишься. Отправлю тебя одну, в Дикую Пущу. Не думаю, что Сосун там есть, а если и есть, то для тебя это как орешки... Отдохнешь, отоспишься. По возвращению отправлю в Тарствуд, нечистых косить, а пока соберись с силами. И это... если это опять идеи Нимула... пригрози ему обвинением в ереси. Хватит с нас уже.
***
Дипломатическая миссия. Брат Джедок так ее назвал. Сказал отоспись, но куда уж там?.. Три дня в пути, и зад уже не чувствует даже, на чем сидит. Вчера вечером, Агнессе посчастливилось встретить крестьян на пожне. Позволили отоспаться в стогу, а на утро проводить до Гленки - их деревни, а так же пункта назначения сестры. Но никто с вечера не предупредил, что крестьянское утро начинается задолго до первых петухов...
Звонко постукивая копытами по грунту, лошадка упрямо шла следом за телегой с сеном, на которой дремали крестьянские ребятишки. Осень скоро придет в Дикую Пущу, а из-за постоянных дождей, уборка затянулась аж до самого края лета. Любые руки были на вес золота. Как детские, так и инквизиторские. Агнесса и сама не заметила, как была поставлена топтать сено на телеге, а затем еще назначена замыкающей в цепочке. Ей даже предложили работенку в Гленке. Помочь с уборкой, за крышу над головой, да горячий обед.
"Ты я гляжу ловка, девка-то", - ухмылялся в усы старый скотовод. - "У нас на такие ножки сейчас большой спрос, пока сено убираем. Коль будет время свободное, заходи, работа всегда найдется...".
Дед этот был главой семьи. Звать его так просил: Дед. У Деда было три дочери, оттого к Агнессе он сразу проникся отеческой симпатией. Две старшие, уже замужние, имели по два ребенка. Один из них присутствовал на уборке. Именно у него Агнесса отняла работу, после того как Дед пообещал тому за такое топтание ноги поотрывать. Так же убирать сено вызвались мужья дочерей, и старый деревенский алкоголик, которому не много и надо было, за свою работу. Второй девушкой, не считая Агнессы, была Талька, младшая дочь Деда. Девочке было чуть больше десяти лет, но трудится она не боялась. Сил у малышки было много, и в конце рабочего дня, она даже находила в себе силы станцевать под хлопки уставших мужчин.
Тихо покачиваясь на сене, Талька сладко спала, прижавшись к Фоме - своему племяннику, что на пару лет был старше девочки. Их мирные лица не могли не вызывать укол зависти. Окутанные сеном и одеялами, они не замечали рассветного холода, стремившегося забраться под одежду.