Наведя справки по поводу того, где Винтер может отыскать городского констебля, бард к своему удивлению услышал о том, что Харбурка, вероятнее всего, в это время суток можно отыскать в лавке мясника. Подумав, что, возможно, констебль неравнодушен к хорошей ветчине, Винтер отправился в указанное ему прислугой постоялого двора место. Дорога до лавки заняла не более пары минут, и сама лавка на самом деле была целым комплексом строений - четыре каменных одноэтажных дома выстроились в ряд перпендикулярно к Долгой Дороге сразу за главным перекрестком Красной Лиственницы. У входа в первое строение, стоявшее на Долгой Дороге, висела вывеска, на которой вместо слов был нарисован розовощекий мясник, с задорной улыбкой разрезавший свиной окорок чем-то, напоминавшим громадный тесак. Второе строение, вероятно, служило коптильней, поскольку из его нескольких труб на крыше валил сизый дым, разносивший ароматы подкопченного мяса. У третьего строения виднелись бельевые веревки, на которых выла вывешена на просушку выстиранная одежда, а что собой представлял четвертый дом, определить отсюда было невозможно.
Винтер вошел внутрь и с еще большим удивлением обнаружил, что городским мясником, оказывается, была женщина - "Джалесса Орнра, мясных дел мастер", как она себя представила. Спросив насчет констебля, бард узнал, что Харбурк и Джалесса жили вместе, и вместе вели это прибыльное дело; все свободное от разделки мяса, рабы в коптильне и суеты по лавке Харбурк посвящал поддержанию порядка в городе; помогали ему в этом наемные рабочие, которые и выполняли функции стражников, патрулируя посменно улицы города, и вносили немалую лепту в работе по мясному и коптильному цеху. "Бедняга Харбурк", как сказала Джалесса, "практически не спит, так, лишь подремывает, когда есть на то возможность - ночью он дежурит в патруле, днем - работы невпроворот по лавке", но если, мол, Винтеру крайне нужно и важно поговорить с констеблем, она его позовет. Бросив неодобрительный взгляд на барда, дородная и высокая - на полголовы выше Винтера -женщина-мясник вышла из лавки через заднюю дверь и спустя пару минут вернулась в сопровождении широкоплечего молодого мужчины, который был даже выше Джалессы. Харбурк, а это был он, несмотря на то утреннюю пору, выглядел уставшим, как выглядят рабочие каменоломен по вечерам, и зевал так, что, казалось, еще немного - и он вывернет себе челюсть. Услышав от Винтера о том, что он и его сотоварищи хотели бы помочь честным жителям Красной Лиственницы избавиться от злодеев, разбойничающих на Кайрнской Дороге, Харбурк заметно оживился и постарался рассказать барду все, что мог - хотя все то, что он сообщил Винтеру, тот и так уже знал: банда из почти десятка хорошо вооруженных разбойников орудует на Кайрнской Дороге, нападая на одиноких путников и на группы, путешествующие в сторону Двора Баржестроителей и обратно. Они алчны, жестоки, беспощадны, хитры и неуловимы. После них почти не оставалось свидетелей, а те, кто оставался в живых, почти ничего не могли рассказать о преступниках. Выследить их констеблю тоже не удалось, поскольку на это нужно время, много времени, а его как раз у Харбурка и не было. Но судя по следам, которые обнаружил констебль после последнего нападения разбойников, он предположил, что их логово должно располагаться где-то неподалеку от Красной Лиственницы; вероятно, немного южнее Кайрнской Дороги. Во время последнего рейда, который произошел всего за день до прибытия Винтера и его сотоварищей в Красную Лиственницу, были похищены две тяжелые повозки - Харбурк видел его следы к югу от дороги. Порывшись в ворохе бумаг в дальнем конце лавки, констебль Тутмариллар выудил из него карту Дессаринской долины и пометил крестиком то место, где произошло последнее преступление, и возле которого Харбурк обнаружил следы повозок.
Увы, ничем более констебль помочь не смог, поэтому вооружившись раздобытыми сведениями и картой, Винтер вернулся обратно в "Веселый меч", где и поведал остальным о том, что ему удалось узнать.