– Как скажешь, – коротко бросил Ульвар, отворачиваясь от то ли взбудораженной и довольной, то ли раздраженной и обиженной, то ли “и то, и это и еще что-то” волшебницы.
Он, по идее, уже должен был привыкнуть к капризам и переменчивости Гвендолен, что была подобна создаваемому ей огню, но выходило это не всегда. Вот и теперь, наблюдая за скачками настроения альвэ, он в который уже раз думал, насколько было бы легче ему иметь дело с кем-то более…предсказуемым. С кем-то, способным смириться с изначальной непознаваемостью окружающего мира, и понимающим, что знаки, подаваемые духами, – это не всегда руководство к действию. А так он как будто снова с любопытной десятилетней племянницей по лесам Эйяррика ходит. Ставший отчего-то деловитым и манерным Стефан жизнь “Нерожденному” та же не облегчал, но был, хотя бы, не его личной проблемой. Пусть хоть сгинет тут, преследуя выдумки свои. Дети, не иначе. Колдунья, живущая, если верить старикам, сотни лет и сын конунга. Дети в поисках несуществующего.
– Я пойду сразу следом за рингилем, потом колдунья и сын конунга, а ты встань замыкающей, – хрипло пробасил Ульвар, проходя мимо рыжеволосой воительницы, которая, кажется, называла себя паладином, что бы это не означало. – Не нравится мне тут.