Не удалось им остановить чудовищних обитателей забытого подземелья на расстоянии, набросились дети больного разума сосздателя на тех из спутников Гвендолен, кто привык встречать опасность в первых рядах, лицом к лицу. Сейчас дóлжно было всем и каждому собрать все силы, и отбросить хитиновую лавину, обратить ее в бегство и споро покинуть негостеприимные коридоры. Поморщилась магичка: сейчас она, почти полностью истощенная нерационально частым взыванием к старшим Арканам, мало чем могла помочь тем, кто стоял рядом с ней, и была для них обузой - мало пригодной в танце мечей, ей требовалась защита.
Но пока сердце бьется, пока хрупкие материи эгни доступны ей, она будет стоять до конца, внося и свою лепту в изничтожение выползшей на свет мерзости. И пока левая рука творила привычный жест Пламени, вторая вновь выпустила на свободу верный клинок: сердце альвэ чувствовало, что ему вновь предстоит заняться кровавой работой. И судьба дала ей новое подтверждение ее мыслям: зрела магичка, как на поле брани вышли еще два детища тьмы, готовые вонзить свои смертельные жвала в тех, кто сопровождал ее.
Дева чувствовала, как рядом тетивой лука напряглись потоки сил, высовобождая летящую в инсектоидов разящую энергию эгни - это темноволосый колдун вступил в бой. Но не чуяла сребровласая альвэ за спиной плетения потоков - молчал друид, видимо, пораженный открывшемся ему издевательством над живой природой. Сжимая в руке верный меч, отступила Гвендолен на пару шагов к старцу, говоря:
- Tad Coedwig, yn erfyn i chi - peidiwch ag oedi! Rydym angen eich help.
Но не успела чаровница добавить еще хоть что-либо: именуемый Стефан высвободил из плена рюкзака трофейный ужас - посох болот. Не успела дева ни вскрикнуть в изумлении, ни напомнить юноше об опасности - с языка Младшего слетели щелкающие, присвистываящие звуки паучьей речи. Это было странно, это было мерзко и непонятно.
Как он может так бездумно жертвовать собой, и ради чего? Ужели он думает, что останется назапятнанным? Ужели он мыслит, что без этого они не сладят с нападающими? Ужели он считает, что они примут его жертву - добровольно принять в себя Тьму? Ужели он о них такого мнения?
Это было обидно и неприятно - узнать о том, что один из них такого безжалостно-презрительного мнения о своих спутниках. Впрочем... Что взять с одного из Младших Детей? Низшие плодятся и размножаются с поразительной скоростью и, видимо, знание о собственной многочисленности подталкивает некоторые особи к нерациональным поступкам: они подспудно знают, что их народ не заметит гибели одного из тысячи тысяч. Да и недоверие к сородичам тоже обьяснимо: избыток особей приводит к большему количеству тех, кто готов преступить через закон и узы крови. А каждый подобный факт червоточиной разъедает народ, побуждая его представителей относиться к окружающим с предубеждением. Так что это не Стефан такой... странный, это просто особенность подавляющего большинства Младших Детей.
*Отец Лесов, молю вас - не медлите! Нам нужна ваша помощь.