Легкий цокот коготков подгонял странников, не давая им остаться на месте и обудить происшедшее. А вопросов было немало: откуда здесь неупокоенные, какая сила вырвала их от вековечного сна. Змеился темный коридор, ведя группу в неведомые дали, и вскоре Гвендолен стала подмечать, что стены тонеллей, доселе цельные и нерушимые, стали нести на себе шрамы прошедших битв и незаживающие язвы от поцелуя огня. Подумалось альвэ, что не прошедшие годы привели к тому, что ныне катакомбы остались без хозяина, но кровопролитная сеча, которая клинком и эгни сделала эти Паргой проклятые места заброшенными и забытыми. Здесь совершенно не замечался ход времени - словно не в подземелье они вошли, но с головой нырнули в темный омут забвения.
Наконец, узкий проход коридора закончился, и среброволосая магичка ступила под своды огромной залы, полной уже знакомыми емкостями с проклятым маслом menyn внутри. Меж собой цистерны соединялись переплетением толстых, похожих на корни дуба металлических труб. Вот только в отличие от дуба, по стальным корням этим бежал не полный жизни древесный сок, а богомерзкая субстанция из крови, плоти и страданий живых существ. И если узретые ранее бочки вызвывали у девы лишь отвращение и брезгливость, то вид сей фабрики по переработке украденной у живых существ силы в экстракт чистой эгни вызывал негодование и абсолютно справедливое желание уничтожить рассадник мерзости.
Сбоку восторженно и несколько удивленно присвиснули: - Вау, массовое производство! Пламенная с неодобрением посмотрела на залюбовавшегося машиной смерти Стефана: как он только может восхищаться... этим? Оно же протвно самой сущности любого разумного!
Немилосердный туман, продолжающий скрывать память альвэ, при виде этого апофеоза человеческой жадности даже несколько рассеялся, являя в сознании девы воспоминания об учебе в Академии, о прочитанной книге на сложном для восприятия эрехианском, о мэтрэссе Гвладис, предостерегавшей юных учеников об опасностях, таящихся в подобном искусственном накоплении силы, являющим собой истинное отражение алчности и безжалостности Младших детей.
Но, помимо хранилища смертей, в зале было и нечто иное: каменный пьедестал, изрезанный святящимися эрехианскими рунами и соединенный трубами с двумя соседними емкостями. Предположила Гвендолен, что именно это место и есть сердце проклятой лаборатории: сердце, которое она обязательно должна вырвать.
Перестук коготков участился, превратившись в неумолчную барабанную дробь приближающейся угрозы, и перед путниками возникла очередная мерзость, исторгнутая этим полным зла местом: два гигантских паука и неподдающийся описанию и бросающий вызов холодной логике разума инсектоид. Но ученики друида не дремали: и появившиеся искаженные были встречены стрельбой. Вскинул лук и выпустил стрелу и темноволосый Стефан, обратившись к Талвит Тэг:
- Гвендолен! Насекомые боятся огня!
Зажмурилась волшебница на несколько секунд, понимая, что без эгни она бесполезна. Она уже истратила все свои силы на сплетение чар, как она может вновь повторить их? Но нельзя отказывать просящему: и дева с пылающей душой вновь воззвала к силе Первородного пламени, моля Паргу даровать ей возможность воспользоваться хотя бы малой толикой благославенных сил. И мольбы ее не остались без ответа: на ладони чаровницы расцвел трепещущий бутон огня. С губ альвэ слетела короткая и хлесткая фраза, тонккя кисть резким взмахом направила цветок пламени в инсектоида:
- Mae'r fflam yn lân, yn fflam llachar, drawaf yr annuwiol!*
*Пламя чистое, пламя светлое, порази нечестивцев!