Гвендолен. Имя - словно легкий перезвон хрустальных колокольчиков.
Гвен-до-лен. Обычные звуки сплетаются в слово, и о слова этого будто становится теплей и светлей на душе. Измученная треволнениями минувшего часа альвэ вдруг улыбнулась легкой и теплой улыбкой с легким оттенком грусти. Гвендолен. Это слово - ничто иное, как ее имя. И от осознания того, что она нашла, наконец, частичку самой себя, становится легче.
Но не успела Пламенная насладиться счастьем обретения имени, равно как и не успела продолжить беседу с Мудрым. Из проема за спиной послышался шум, скрежет, шарканье ног, и почти тут же прозвучала злая песнь стрел. Волшебница внутренне съежилась, вздрогнула - не так уж давно этот свист обовал жизнь той, кого друид знал, как Eithne.
Казалось уже отступивший, страх снова перешел в наступление, решительно отвоевывая позиции у расслабленного спокойствия. Альвэ до смерти не хотела умирать, но безжалостные преследователи несли с собой именно гибель, и только ее. Дева отчетливо понимала: они не смогут отдолеть врагов, просто-напросто не смогут уничтожить группу таких опытных стрелков. Но не смогут все они и отступить: Мудрый стар и медлителен, а стрела всяко быстрее даже альвийских ног. За спасение большинства кому-то придется пожертвовать собой. Но кому?
В унисон с мыслями ее прозвучали и речи друида. Воистину, тот-кто-часть-Леса был мудр, и понимал ситуацию не хуже дочери Первого народа. Но вместе с просьбой о бегстве прозвучало в его словах и нечто иное: оказывается у них, у ее друзей есть Цель - некая столь великая и возвышенная цель, что во имя нее старец без раздумья готов пожертвовать и собой, и теми, кто готовился продолжить его дело. И первый маленький шажок к этой таинственной цели - Лох Нелта. Они должны, они обязаны прийти туда. И там они получат ответы на мучающие их вопросы.
Маленькое, гаденькое чувство эгоизма, поддержанное трусостью, возликовало при мысли, что здесь и сейчас умрет не она. А вот сердце альвэ затрепетало, равно как и запылала душа при мысли, что она спасется ценой жизни других - это будет подлостью, и покроет ее несмываемым позором: даже не перед прочими - перед самой собой. А тут во внутренние препирательства организма вступил и рассудок, отстраненно и логично пояснив, что их Цель, обозначенная друидом, и для нее самой, и для Брата Природы важнее, чем смерть. Что же предпринять? Что же решить?
Но первыми взяли слово спутники чаровницы. Темноволосый юноша, порывистый и горячий, так напоминающий юное пламя, с тихим шелестом извлек из ножен клинок. И слова его были полны храбрости и благородства, безрассудства и юношеской горячности: он был готов остаться здесь и умереть, но не бросить старца и его учеников. Огненногривая, чье имя было Энна, поддержала юношу, и лук ее был готов пропеть свой мотив, поражающий супостатов в самое сердце.
Но был среди этой отчаянной храбрости и хриплый глас разума: воин, чье имя не могло быть иным, кроме как Ульвар, рассудительно обьяснил, что они действительно должны уходить. Но, вне зависимости от собственных желаний, он был готов проследовать за ней, за волшебницей, туда, куда она укажет. Ну а последний из спутников, как и альвэ, явно имеющий непосредственное отношение к магии, просто промолчал, видимо, чувствуя себя здесь совершенно чуждым.
Заметались мысли девы, запутались птицей в силках. Разум и сердце настаивали на ретираде, а чувство долга, ответственности и верности Своим в один голос твердили: оставайся. Тяжко вздохнула Гвендолен, не зная, что решить. А медлить было нельзя - недруги приближались. С горькой усмешкой припомнила альвэ старые строки:
"Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.
В непрочный сплав меня спаяли дни,
Едва застыв - он начал расползаться.
Я пролил кровь - как все, и как они
Я не сумел от мести удержаться".
А сумеет ли она? Поставит ли она неведомую Цель превыше жизней союзников? На что она готова?
...Решение было принято. Страшное, грязное, жестокое, но - единственно верное. Сузились глаза, в тонкую нитку сжались красиво очерченные губы, посуровел взгляд. Низким, глухим, столь не характерным для себя голосом Гвендолен произнесла:
- Уходим. Я прошу вас. Нет - я приказываю: Уходим! И пусть эта подлость будет только на моей совести: вы всего лишь исполняли мое распоряжение. Вы чисты. Уходим. Все прочь от входа.
Сплелись пальцы девы в фигуру, подобную стреле оперенной, загорелся ярким светом камень на груди, еле слышые слова слетели с губ:
- Ac yn saethu arnynt digofaint ei wrth i mi redeg drwy eu dirmyg a chasineb*
Цель альвэ была проста: хоть как-нибудь разломать арку и, по возможности, отрезать охотникам путь наверх.
Развернувшись на каблуках, Гвендолен придержала сползающий с плеча рюкзак и устремила быстрые шаги прочь от древних руин.