Идея отступить и скрыться от нападающих среди руин, может, и была неплохой, но только все пошло не так почти что с самого начала. Человек, правда, даже не удивился. То ли привык к такому в той, предыдущей жизни, которую не помнил, то ли просто не успел. Он всего на мгновение кинул взгляд через плечо, дабы убедиться, что никто не замешкался, как выпущенный с пятнадцати футов болт пробил и его щит вместе с рукой. Он пошатнулся, зло зашипел от неожиданности и боли, жидким огнем растекающейся от места попадания, и начал активнее пятится в сторону спасительной трещины в стене, но в этот момент у храброй темноволосой девушки не выдержали нервы. Наплевав на опасность, она птицей выпорхнула откуда-то из-за его спины, взывая к людям и богам голосом, что был пронзителен и полон скрытой боли, словно прощальный чаячий плач. Выпорхнула, чтобы спасти его, чтобы спасти всех.
Дурочка. Добрая, храбрая и, должно быть, очень славная, но дурочка, вышедшая под арбалеты в одном лишь платье.
И пусть даже боги откликнулись на ее призыв, явив истинное чудо исцеления, пришедшие за их жизнями охотники к словам мира остались глухи. Щелкнули где-то в темноте спусковые механизмы арбалетов, взрезали воздух хищные острия болтов и вот уже девушка-без-имени валится на холодный пол, будто тряпичная кукла, небрежно отброшенная капризным ребенком. Человек почти успел закрыть ее своим телом, но только почти, а “почти” в таком деле значения не имеет. Ты либо делаешь то, что должен, либо нет, и сейчас он не смог. Опять. Он не знал, откуда пришло это понимание, не знал, кого еще он потерял в прошлой жизни, но боль от потери и ощущение беспомощности были ему явно старыми знакомыми.
Чуть покачиваясь и стараясь не нагружать ногу, в которую попал очередной болт, Человек поднял глаза на русоволосого, который, судя по всему собирался закончить все поединком один на один, как охотник, выходящий с рогатиной против загнанного собачьей сворой медведя. В глазах убийцы плещется такая ненависть, а лицо выражает одновременно так много разных чувств и эмоций и, в то же время, столь недвижно, что Человек уже не уверен, что противостоит чему-то из плоти и крови, чему-то живому. Хотя, это более и не важно. Все остальные добрались до укрытия, и видят духи, будет лучше, если они воспользуются тем временем, которое он им подарит для того, чтобы скрыться. Холодное нечто в его животе ликует, зная, что случится дальше, но он пока что держит его в узде. Еще не время, еще чуть-чуть.
– Бегите, – глухо и удивительно спокойно буркнул Человек, сбрасывая с левой руки щит.
Удивительно, какой у него жесткий и хриплый голос. Будто точильным камнем кто-то по лезвию водит. Интересно, есть ли на свете кто-то, кому он кажется приятным? Должна же у него быть, например, мать. Или отец. Или, хотя бы, братья с сестрами. Между братьями, ведь, связь зачастую даже более крепкая, чем между родителями и сыном. Жаль, что не узнать ему этого никогда. И что имени своего не узнал жаль. Многого вообще жаль. Но, такая уж у него судьба. Как бы ни закончился их с русоволосым бой, стрелки, что в темноте скрываются, его отсюда вряд ли живым выпустят.
– Хочешь мою жизнь? – негромко процедил безымянный сквозь зубы, беря копье обеими руками и чуть покачиваясь на слегка согнутых ногах – Приди и возьми.