И она залилась смехом. Она все смеялась и смеялась, не в силах остановиться. Слезы уже капали с подбородка и скул, а она все не могла прекратить. Это было что-то сродни помешательству, истерии в ее чистом виде. Она делала бесполезные попытки протереть лицо, но все продолжала и продолжала хохотать..
А потом вдруг затихла.
И эта тишина, обступившая их со всех сторон, навалилась тяжестью на ее хрупкие белые плечи с редкими родинками и повисла на ней тяжелым предчувствием, что он не врал. Она подняла на него заплаканные глаза, все еще мерцающие бликом слез на радужке и взгляд ее был спокоен. Сама она была спокойна. Легкая улыбка коснулась ее губ. То был не страх, не ложь, не хитрость. Она сидела и смотрела на него, улыбаясь, не требуя ничего взамен. Существовала только ее улыбка и огромная бездна печали под ней. Золотое солнце вплеталось к ней в светлые волосы и запутывало в них свои лучи. Руки ее, обессиленно поникшие, были трепетно полураскрыты на нежных лодыжках. Маленькие груди обреченно вздымались и опускались под тяжестью едва заметного дыхания.
Тяжело вздохнув, она обратила взгляд к окну. Тень от листьев мерцала на стекле, словно нежная вуаль трепетала на ветру. Солнечный свет залил ее лицо, ее глаза. Это последнее, что она видит. Сегодня она в последний раз вздохнет и выдохнет, сегодня она совершала последнюю пробежку в своей жизни, последний раз радовалась птицам и лету. Что бы она сказала родителям, если бы они были живы? Наверно бы то, что не жалеет. Ни о чем не жалеет. Быть может так оно и было нужно, такой короткий срок ей отмерен, такая нелепая жизнь отведена с дурацким печальным концом. Было бы куда романтичнее утонуть в море, попав в шторм или натолкнувшись о скалы. Или разбиться, паря в автомобиле по загородному шоссе. Было множество романтичных смертей, которые со смаком потом описывали все газеты. Описания эти читали взахлеб, пересказывая друг другу все, что запомнилось. Ее наверно тоже обсудят, правда скорее как неопознанные человеческие кости, отменно вываренные и обглоданные неизвестным.
Обо всем этом она думала, глядя в окно и щурясь от солнечного света. А потом и мысли ее смолкли.