Нужно было срочно навести порядок.
Шаги гулко отдавались от стен в пустом коридоре, темнота обманывала глаза, подсовывая лживые образы, наполнялась фальшивыми звуками, чужим дыханием, чьими-то шагами за спиной...
Но Роджер шел вперед с упрямостью робота. Образы — обман лишенного источников света зрения. Звуки — фальшивая "тишина" организма, улавливающего звуки тела ввиду отсутствия иных раздражителей: пульс, ток крови, скрип суставов. Или же это искаженные звуки из других помещений, преломленные донельзя стенами и температурными перепадами.
Успокоить людей. Навести порядок. Решить технические проблемы и вернуться к графику. А затем разобраться с проблемами в персонале.
Простые четкие мысли-приказы самому себе. Преобразовать в слова, и можно раздавать такие же простые и четкие приказы персоналу.
Пучок света за открывшейся дверью столовой ослепил в первое мгновение, хоть и светил не прямо в глаза. Проморгавшись за несколько секунд, Роджер набрал в легкие воздуха, чтобы начать свое обращение к остававшимся в столовой людям, как вдруг увидел ребенка.
— Что он здесь делает?
Стальной гвоздь вопроса, вбиваемый в древесину дисциплины. Твердый тон, вызывающий у подчиненных подсознательное чувство вины и желание объясниться. А лучше — спрятаться и не показываться начальству на глаза, пока буря не утихнет. Но это станция, прятаться некуда.
Призрак звука, прозвучавшего со стороны темного провала двери в склад, заставил Роджера на секунду повернуть голову в ту сторону.
Нет. Текущая проблема важнее.
Заметив багровые пятна на лице и руках ребенка, Роджер холодно добавил, по-прежнему обращаясь сразу ко всем:
— Он ранен?
Кто-то, кто протащил на станцию аборигена без уведомления, рискует поплатиться своей карьерой. Его может спасти лишь то, что ребенок нуждается в квалифицированной медицинской помощи, и то не факт.