Очередное утро очередного дня, ставшего пометкой в ветхом календаре, казалось бы, висящем на стене как одна из декораций для этого места. Рядом с потрёпанной картой с погнутым углом и серыми потёртостями, красноречиво указывающими на то, насколько часто она использовалась в прошлом. Пометки маркером, разноцветные кнопки, благодаря которым кусок истёртой бумаги ещё держался на доске.
Лора изучила карту, казалось бы, вдоль и поперёк, вместе с потускневшей картинкой цветов на календаре. Знала совершенно ненужные вещи, как, например, количество лепестков на девяти чёртовых ромашках. Могла бы, закрыв глаза, в точности воспроизвести участок земной поверхности, на котором расположился северный берег Гренландии и разбросанные вдоль него острова.
Полгода работы на Доусоне. За подобный срок окружающие вещи имели свойство попросту надоедать.
…Кутаясь в плед, она опустилась на холодное кресло, ощущая мурашки на коже под толстым свитером. Она терпеть не могла холод. Когда-то мечтала улететь отсюда как можно скорее, в родной солнечный город. Теперь…
Заваленный книгами стол, аппаратура, в которой она действительно разбиралась. Даже ромашки на стене, казалось, уже не так раздражали. Обстановка за всё это время успела стать слишком привычной, в какой-то степени – родной. Люди, с которыми работала, представляли собой весьма сплочённый коллектив. Нравились даже те, с которыми, по сути, никогда не виделась. Привыкла к их голосам, искажённым в радиоэфире.
Через неделю со взлётной площадки Доусона должен взлететь самолёт. В нём уже забронировано одно место на её имя.
Почти полдень. За окном медленно опускалось за горизонт солнце. Обычно в это время остальные базы выходили на связь – принятая из соображения безопасности каждодневная необходимость. Северный Мюррей. Северо-восточный Фарадей. Западный Диксон... Постоянно слышались голоса капитанов на разных частотах, зачастую и на основном – направлять корабли и предупреждать о непогоде входило в её обязанности.
Эфир никогда не молчал. Никогда. Но сегодня…
Многие корабли – по крайней мере те, что выходили в Северный Ледовитый официально – были уже оповещены о надвигающемся циклоне. Лора непроизвольно бросила взгляд на карту, и воображение нарисовало на ней движущиеся точки. Сейчас в открытом океане их были единицы. И совершенно точно она знала, что никто из капитанов не рискнул плыть дальше, вглубь Арктики. По подсчётам учёных, со дня на день циклон должен был накрыть Фарадей и позднее – Мюррей.
Именно эти станции и начали беспокоить связистку несколько позже.
…Канадец с Диксона вышел на связь в десять минут двенадцатого. Девушка с неизменно резким тоном и парень с русским акцентом молчали. Лора знала, что они выходят в эфир довольно поздно. Казалось бы, беспокоиться не стоило.
Был полдень. Солнечного света за окном практически не осталось…
***
Джозеф, Саманта, Алекс
Наблюдать за Джиджи всегда было интересно. Парень являлся полной противоположностью Майклу – изменчивое настроение, бьющая через край энергия, энтузиазм новых затей. Практически то же можно было бы сказать о Шоне. Моррис на их фоне резко контрастировал и выделялся. Всегда спокоен – по крайней мере внешне. Движения плавны, неторопливы. Скрывают внутреннюю силу, бугрящуюся твёрдыми мышцами под тонкой тканью водолазки. Немногословен – в отличии от своих приятелей.
Вот и сейчас он наблюдал за товарищами молча, лишь усмешка редко появлялась на его лице. Наблюдал, как искрились глаза Шона, когда тот, выдумав очередную потеху, обратился к девушкам за другим столиком. Наблюдал, как вскочил с места Джозеф, неуклюже уронив вилку и с волнением в голосе оправдывался за внезапный порыв Адамса. И так же быстро ретировался с места событий, видимо, решив предоставить дальнейший их ход на волю Шона.
На лице последнего отпечаталось недовольство. Моррис не мог видеть, что происходило за его спиной, но услышал резкие нотки в голосе Саманты. Нетрудно было догадаться, причиной чего стал хмурый вид пилота.
Моррис никогда не был против женской компании. Но, несмотря на собственную вспыльчивость, Майкл обладал неподходящей для него чертой характера по части ухаживаний – он был застенчив. И сейчас, как и во многих случаях до этого, полностью полагался на Шона, внутренне поддерживая его задумку разговорить обособившихся дамочек. А пока – следил за Джефферсоном.
- …Поиски себя… - глухо повторила Элизабет, проследив взглядом за движением руки Сэм, хлопнувшей по книге.
Лиз уловила нечто виноватое во взгляде Саманты, и в этот момент отчётливо поняла, что, в сущности, сидящая напротив девушка права. Стоило поднять глаза и оглядеться. Люди. Вокруг всегда были люди, спрятали за маской эмоций или их отсутствия истинные мотивы.
- Наверное, именно поэтому мы все здесь, - задумчиво произнесла доктор. Кажется, впервые за долгое время взглянув на всех этих людей по-другому. – Тебе не стоит переживать, - вновь обратилась к собеседнице. – У тебя впереди ещё долгий путь, ты можешь найти себя и в иной профессии, - улыбнулась. – Но, не пойми превратно, работа кинологом тебе действительно подходит.
Саманта потянулась, пожаловалась на холод. Лиз отметила про себя, что уже давно его не ощущает – благодаря исходящему от батарей жару…
…В голосе Шона чувствовались амбиции недавно родившейся идеи. Излишняя откровенность, приторность наигранно любезных слов. Элизабет недовольно сморщила нос, ощущая, как воздвигнутая вокруг них грань распадается на мелкие кусочки. С Сэм ей было комфортно и легко, но расположившаяся за столиком подальше компания вовсе не внушала доверия.
Спасатель, ставший на минуту центром внимания, поспешил подняться и сгладить повисшее в воздухе напряжение, и Лиз облегчённо выдохнула. Несмотря на пристрастие Джозефа к громким выступлениям, всё же из всей троицы он импонировал ей больше остальных.
Саманте, по-видимому, нарушители спокойствия тоже не слишком симпатизировали. Девушка повернулась, проследив взглядом за Джозефом, и развела руками. После чего резко развернулась и обратилась снова к Элизабет, полностью проигнорировав самоуверенную реплику Шона. Лиз спрятала улыбку за бумажной салфеткой, едва коснувшейся губ.
…Столовая не могла похвастаться своими размерами, а потому Моррису с его врождённо отличным слухом было слышно практически всё, что происходило у «окна» кухни.
Вначале взгляд зацепился за юнца, сидящего теперь в одиночестве за соседним столиком. Отметил его особенно растерянный вид, с которым он, словно побитая собака, смотрел вслед удаляющемуся от стола журналисту. Обозлённый взгляд. Словно его не пригласили на вечеринку. Если бы Майклу не было настолько на него плевать, он обязательно бы сказал что-нибудь ободряющее. Он поймал себя на мысли, что поддерживает парня хотя бы в испытываемых к Уэйну эмоциях. Моррису не приходилось сталкиваться с журналистом в открытую, но тот ему заведомо и уже давно не нравился. Он был из той же породы, что учёный-кретин и девка из коморки с радио, вечно себе на уме, даже несмотря на кажущуюся открытость.
После штурман обратил внимание на то, что происходило непосредственно у кухни. И вновь выхватил взглядом фигуру Ханны, к которой уже подошёл Джозеф. Тот говорил о каком-то журнале, и в голосе слышались примирительные нотки. Что ты с этой дурой возишься, - думал Моррис, наблюдая напряжение и некое пренебрежение во взгляде обернувшейся девушки. Больше всего он терпеть не мог надменность, и именно её в ней и наблюдал. Наверное, единственное, что мешало вскочить и подойти – отсутствие в крови подстёгивающего к активности алкоголя. Неплохая, кстати, мысль – взять бутылочку пива… Необязательно же ждать вечера, правильно?..
Ханна закатила глаза, после - искривила губы, махнула рукой.
- Забей. Но если уж ты подошёл и явно интересуешься моим мнением, то, по мне, устраивать по утрам концерты – не лучшая из твоих затей, Джозеф. Вон, твой друг скандирует вечерние посиделки – лучшая альтернатива. Но вряд ли я на них приду. – Со звоном посуды отставила поднос. - А журнал я всё-таки у тебя возьму, если ты не передумал.
Моррис едва сдержал накатившую злобу. На щеках играли желваки.
В этот момент Джефферсон отошёл, и рядом с девушкой оказался Алекс. На его фразу о какой-то информации Ханна усмехнулась, направившись вместе с ним из столовой. Если бы кто-то из них в эту секунду оглянулся – встретил бы его истинно недоброжелательный взгляд.
***
Джеймс, Роджер
Джонатан ощущал себя в ловушке. Загнанным в тупик зайцем, в которого прицелились сразу из двух орудий. Ассоциация с охотой пришла ему на ум сразу, непроизвольно, как было бы с любым человеком, увлечение которого стоит едва ли не на первом месте.
Филипс ждёт характерного щелчка, ранящий выстрел. И стоящий рядом психолог уже начинает тщательно к нему прицеливаться, выверяя слабые места. Джонатан поморщился, когда тот отпустил его руку, уголки губ дёрнулись в нервной улыбке, дизелист опустил глаза, стараясь не смотреть на Джеймса. Ощущая вполне очевидное давление с его стороны. И в тот же момент понимая, что отвертеться ему не удастся.
Тем более что в паре шагов от него застыл Роджер, столь же требовательно глядя ему в глаза. Тон, не оставляющий сомнений в том, что последствия молчания могут быть вполне серьёзны.
- Ладно, ладно… - в конце концов сдался он, поднял на психолога затравленный взгляд. – Вы только не судите прямо сразу, док…
Джеймс отчётливо наблюдал борьбу, отражённую в тёмных глазах Филипса. Заметил красные прожилки вен, исчерчивающих белки. Очень похоже на отсутствие здорового сна, причём случай явно запущенный. Однако, - Джеймс это помнил, - ещё пару дней назад Филипс казался вполне бодрым и здоровым.
Стоящий чуть позади Роджер наблюдал лишь внешнее волнение, проявляемое его подчинённым – тот со всем старанием пытался отвести глаза от начальника, а выступившие на лице красные пятна вполне успешно скрывали его бледность.
В свою очередь Джонатан, пусть и знал Баттлоу достаточно давно, при каждом подобном случае, когда на кону была его профессиональная репутация, отчего-то робел словно провинившийся мальчишка. Но Роджер, зная Филипса дольше, чем все остальные, мог догадаться: лежащая на дизелисте постоянная ответственность за сложную аппаратуру не позволяла ему расслабляться перед начальством.
- Ещё пару недель назад об этом начал заикаться Мэтт. Дескать, культуру здешних аборигенов ему интересно изучать. Ну, мы тогда вдвоём в курилке стояли, он и завёл этот дурацкий разговор… Типа надо у этих чернокожих взять пару вещей, для исследований, ну вроде того.
Джонатан понимал, что в этот момент его речь выглядела вполне безобидно, но чем больше рассказывал, тем больше нервничал и заикался, искажая собственный рассказ. Особенно потому, что чувствовал на себе суровый взгляд Роджера и проницательный – Бьюкэннона. Перед последним признаваться в дальнейшем ему вовсе не хотелось.
- Ну я ему, типа, ты сдурел, ты погоду изучаешь, какие ещё в задницу вещи… И, ну честно, после этого мы с ним разговор об этом не заводили. Я как-то забыл, а тот видать за собачницей опять бегать начал.
Джонатан кружил вокруг да около, медленно подводя к главному.
- Короче мы с ним потом поссорились. Я вроде как начал находить в своей комнате всякую ерунду, вроде той, что эти эскимосы любят. Какие-то кости под подушкой, на бусы наступил, навернулся… Синяк на жопе до сих пор. Кхм, простите. А они как появлялись, так и пропадать начали. Понимаете? Пропадать! Я, конечно, выбесился. Мэтт со своими игрушками ко мне в комнату захаживает, совсем обнаглел… Ну и мы и поссорились.
Филипс ненадолго замолчал. Продолжал смотреть в пол.
- Да я бы и не придал этому значения, я-то чё, ссоры всякие не люблю. Думал с ним помириться даже. Сегодня.
Дизелист бросил взгляд на собеседников, уловив на их лицах вполне очевидное непонимание.
- Мне со вчерашнего дня всякая дрянь снится, - наконец, подвёл итог он. – Я пытался поспать, но один хрен… Видать, у котла задремал и не заметил, что не туда повернул. Док, только не считайте меня психом… Вдруг это грёбанные безделушки виноваты? Я, знаете, как будто вижу во сне эскимосов со всеми этими идиотскими амулетиками. Стоят вокруг, среди тумана. И впереди какая-то баба с белыми глазами, слепая что ли. Но это всё, что я помню, чес-слово.
Джеймсу, между тем показалось, что дизелист, несмотря на то, что выложил всё как на духу, всё-таки что-то недоговаривает. То ли боится, что его компетентность окажется под сомнением, и Баттлоу отстранит его от работы, отправив на первом же рейсе домой.
***
- …Повторяю, на связи база Доусон. Фарадей, ответьте.
Слова ускользают в пустоту, на другом конце – абсолютная тишина. Практически не различаемый статический шум нарастает, заменяя привычные звуки голоса. В слабом потрескивании таится пугающая безжизненность.
Разве у неё могут быть поводы для паники? В конце концов, связисты могут отрываться хотя бы ненадолго от постоянного просиживания в рубках.
Секундная стрелка передвигалась на циферблате с ужасающе громким звуком. Тик-так. Она её нервировала. Заставляла каждый раз возвращаться к часам взглядом, наблюдая, как медленно сходит с места другая, минутная – именно минуты шли на счёт.
- …Фарадей, ответьте.
«Парень, это уже не смешно».
Лора прекрасно знала пристрастие русскоязычной нации к идиотским шуткам, но ей просто не хотелось верить, что ради подобного сотрудник станции пожертвует своими прямыми обязанностями.
- Фарадей. На связи Доусон…
Любые слова поглощала мёртвая тишина.
***
Мрак таит в себе угрозу. Истина, выжженная в памяти поколений. Отравляющая разум. Закрывающая глаза на действительность. Порождающая в человеке затаившиеся внутри страхи.
Так было испокон веков. Так должно было оставаться. Память предков учит – не выходи из круга света. Где-то за ним притаилась оскалившая клыки неизвестность…
***
Саманта, Джозеф
- По-доброму тебе завидую, - вздохнула Кларк после короткой рецензии Сэм о сне. – Как доктор не могу не отметить, что у тебя правильный режим сна. Как и у многих здесь, пожалуй, - улыбнулась. – У меня?.. Сны… Плохие сны. Вряд ли из-за погоды. К несчастью. – Улыбка на её лице увяла. Собеседница могла наблюдать, как стремительно тускнеют светлые глаза. Но они тут же зажглись вновь; казалось, голову Лиз посетила какая-то навязчивая мысль. – Я недавно обратила внимание, что в питомник часто заглядывает Мэтью. Заинтересовался собаками? – Как следствие, Элизабет говорила с лёгкостью несведущего человека.
Двери столовой громко хлопнули. В помещении становилось всё меньше людей. Напряжённая в начале обстановка разряжалась благодаря отсутствию гомона голосов. Элизабет едва ли не физически ощущала, насколько легче стало дышать после ухода очередных сотрудников станции.
…Огарок сигары с шипением потух, сминаемый о посеревшую со временем пепельницу. Шон выпустил изо рта последний клуб дыма. Проворчал что-то себе под нос, на что Моррис ответил предложением выпить. После чего оба поднялись с места. Только направились в разные стороны.
…Адамс появился перед Лиз и Сэм неожиданно, сверкнув белоснежной улыбкой, особенно контрастирующей с тёмной кожей. Майкл привычной походкой вразвалочку шёл к кухне. Джозеф был уже практически в ней.
- Дамы, ну что же вы… - начал Шон. Но докончить фразу он не успел.
Всё утонуло. Слова. Движения. Цели.
То, что ещё недавно представляло собой чёткие очертания осязаемого, видимого предмета, расплылось в густоте облепившей всё окружающее тьмы. Накрывшая всех, кто находился в столовой, слишком неожиданно – она ослепила присутствующих, полностью потерявших ориентацию в пространстве на несколько долгих секунд. Представления об окружающих вещах выскользнули из сознания, оставляя людям возможность ориентироваться исключительно на слух и прикосновения.
Джозеф, застывший в дверном проёме, в этот момент ощутил кожей руки поток воздуха, слух уловил стук, отдалённо напоминающий шаги. Лёгкие и едва слышные. Может, показалось?.. Явление сквозняков на станции было абсолютно привычным.
Лишь постепенно на фоне черноты начали проступать едва заметные силуэты людей, находящихся возле окна, – благодаря отражающему свету снега.
Нечётко. Размыто. Душно.
Лиз запаниковала первой, ощущая, как многократно возрос пульс.
- Что… что происходит?.. – произнесла она.
- Без паники, - хриплым голосом произнёс где-то рядом Шон. – Очевидно, в генераторе что-то замкнуло. Джозеф, тащи фонарь! И где там Джереми ходит, его налево…
***
Алекс
Ей всё равно.
С таким девизом Ханна вполне успешно прошла большую часть своей жизни. Привыкнув на всё смотреть сквозь пальцы, и даже если что-то видела – делала вид, что ничего не замечала. Ведь ей всё равно.
Так действительно легче. Когда полностью снимаешь с себя ответственность за поступки окружающих, предпочитая просто не замечать очевидных мотивов. Совесть чиста.
Конечно, она всё понимала. Понимала, почему Кевин навязывается ей вот уже третью неделю. Давно уже обратила внимание на невербальные намёки с его стороны. И предпочитала думать, что парню просто нечего делать. В этой лишённой привычной суеты коробке сложно оставаться без поддержки. Но лично Ханна с этим справлялась. Какое ей, в общем-то, дело, что какому-то Фишеру постоянно скучно?..
Сейчас, оставляя Кевина в столовой, ощутила какое-то особенно противное чувство. Как будто просто его кинула. С какими бы целями он не втирался к ней в доверие, но всё же проводил с ней большую часть времени. Девушка даже привыкла к его назойливому присутствию.
Последний взгляд, выходя из столовой, она бросила на него.
- Ну наконец-то, - бросила Ханна, оказавшись за дверью. - Джозеф ещё ничего, но эти двое просто вымораживают. Ты видел взгляд Майкла? По-моему, он немного ненормальный.
…Коридор встретил их прохладой и тишиной. Внезапная мысль родилась в голове, вследствие недавнего разговора о популярном журнале. Для чего Джозефу вообще понадобилось с ней мириться? Короткие разговоры о музыке вряд ли сблизили их настолько, чтобы теперь называться друзьями, чьё мнение хоть сколько-нибудь важно.
Журнал. Статья.
Ханна повернулась, вопросительно и слегка насмешливо глядя на идущего рядом журналиста. Интересно представить его лицо, когда она начнёт рассказывать «почему Ханна оказалась здесь». Ещё недавно она сомневалась в собственной затее, но она приняла решение. Почему бы и нет?.. Это будет даже забавно. Если, конечно, он действительно решил писать эту статью. Ведь ничего не мешает ему точно так же пустить пыль в глаза. Осталось всего несколько дней.
Несколько скучных дней.
- Изначально статья не включала «характеры» сотрудников, правда? – с усмешкой произнесла девушка. Вся эта ситуация её больше забавляла и разбавляла привычный уклад, чем действительно интриговала. – Скажи честно, ты это придумал давно или только что сымпровизировал?
Ханна, пожалуй, сама не знала, чего добивалась услышать, ведь уже согласилась. Впрочем, могла бы догадаться, к чему тот ведёт. Предпочитала вновь всё пустить на самотёк, закрывая глаза на какие-то очевидные вещи. В конце концов, она соглашалась только на статью.
…Часы над дверью обозначили полдень. Выход из коридора был близок ровно настолько, что Ханна успела взяться за ручку двери. Именно в этот момент всё вокруг исчезло.
Стены, потолок, пол. Размылись в чёрной кляксе, изуродовавший холст окружающего пространства. Лишь слабо мерцала люминесцентная лампа над головой, остывая.
- Твою же… - фыркнула девушка. Она не видела лица спутника совершенно. - Джонатан напортачил, не иначе. Но в рубке есть фонарь, на крайний случай.
Ханна рванула на себя дверь и столь же резко сошла с места.
***
Джеймс, Роджер
- …Но это всё, что я помню, чес-слово. – Филипс перевёл дух. Сделал паузу. – Хотя…
Договорить парень не успел.
Дальнейшее произошло буквально за пару секунд. Резким щелчком погасли все лампы в главном коридоре, оставив лишь пару квадратов света с той и другой стороны. Через северное окно всё так же виделись белоснежные холмы на фоне снежной пустыни острова. Рельеф местности чётко выделялся на фоне абсолютно чёрного неба.
В следующее мгновение Роджер почувствовал удар от внезапного столкновения.
- Какой идиот тут встал… - послышалось ворчание позади. Голос явно женский.