|
|
Бездонная пропасть. Тьма, скрытая подо льдом и толщей океана. Посмотри. Как переливаются оттенки, сливаясь с глубинной чернотой. Как темнеют проплывающие мимо айсберги, протягивая вниз ледяные корни. Как играет тусклыми бликами солнце на практически гладкой поверхности. И сливаются светлое небо и голубоватый лёд, размывая линию горизонта. Холодные воды океана таинственны и опасны. Сквозь стекло прозрачных волн ты видишь силуэты обитающих в них существ и белёсую тень подводных льдов. Поразительных размеров кит проплывёт под кораблём, заставляя наблюдать его ленивое и плавное передвижение. Вынырнет из глубин касатка, скрывшись за очередной грядой кочующих айсбергов, и заметишь в отдалении белую, сливающуюся с пейзажем, фигуру медведя. Жизнь в своём многообразии. Она достигла и этого отдалённого уголка планеты. Суровый климат. Пронизывающий холод. Налёт одиночества. Зачем ты покинул лоно цивилизации? От чего бежишь и чего ищешь? Здесь, в безжалостной ледяной пустыне. Где нет практически людей и привычных удобств. Где океан спокоен и тих, в окружении сотен безмолвных, разнообразных по своей форме фигур. Где повсюду преследует ощущение полной изоляции… Убежище. Вдохновение. Слава. Открытия. Задай себе вопрос. Сейчас, стоя на борту корабля, приближающего тебя к конечному пункту. Подумай. Правильное ли ты принял решение, оставив всё, что у тебя было.*** 25 сентября 1988г.Арктическое утро вспыхнуло золотом солнечных лучей. Серая дымка туч, наползающая с севера, рассеялась на некоторое время; на небе, выглядывая из-за горизонта, появился край огненного диска. Словно в насмешку напомнив о тёплых утрах на материке, обагренных алыми лучами восходящего солнца, через несколько минут он скрылся, и голубая лазурь начала стремительно темнеть. Последний золотистый луч ласково коснулся верхушек ледяных гряд. Последний – в этом году. Теперь время привычного дневного освещения начнёт сокращаться. Часы, минуты, секунды… Мир холода и тишины погрузится во тьму. Уже сейчас стаи обитающих на севере зверей ищут укромные места, чувствуя приближение зимы. Этот месяц выдался по-особенному холодным. Грузные, налитые чернотой рванные тучи то и дело появлялись на горизонте, с каждым днём приближаясь к острову на некоторое расстояние. Океанические течения приносили всё больше плавучих льдов, рассыпанных осколками по его гладкой поверхности, - сталкиваясь, они формировали причудливые конструкции торосов. Синие воды начали покрываться коркой льда – светлеющего по мере собственного разрастания вглубь. До середины сентября в отдалении можно было наблюдать скопление лодок-каяков: коренной народ севера заканчивал сезон ловли тюленей и моржей. Иногда они подплывали на близкое расстояние к южному берегу острова, и с небольшого возвышения, на котором располагалась станция, хорошо просматривался весь процесс охотничьего промысла. Часто, с вертолёта, наблюдались передвижения групп эскимосов на упряжных нартах. Сливались с белоснежным покровом их полукруглые хижины. Эскимосы никогда не проявляли большого интереса к тёмному объекту в небе и белым людям, встреченным ими на том или ином острове; привыкли к присутствию жителей материка, иногда шли на контакт и, наученные южными собратьями, умели торговаться бартером. С некоторых пор рассыпанные по океану дрейфующие острова становились всё более безлюдными. Некоторые кочевые племена покидали свои обиталища и плыли на юг, к берегам Гренландии. Завывающий ветер становился всё более колючим и пронизывающим. Обрывки движущихся с севера туч приносили грозу: на потемневшем полотне неба вспыхивали ярко-голубые искры, сопровождавшиеся невообразимым грохотом раскатов и полным отсутствием осадков. Несколько дней назад разыгралась буря, занеся все входы снегом; пришлось усердно поработать, вызволяя Мюррей и прилегающие объекты из снежного плена. Пожалуй, единственный случай, когда живущим на станции людям потребовалось действовать вместе. Три недели для тех, кто прибыл с последним кораблём, прошли достаточно однообразно. Не считая постепенного сокращения солнечных минут, движения айсбергов и редкого появления аборигенов и животных, окружающий мир практически не менялся. За окнами - тот же безрадостный пейзаж и рельеф ледяных холмов. Кроме этого, жизнь на станции велась действительно по расписанию - даже те, кто не был связан с научной деятельностью, каким-либо образом привносили в общую картину свои ежедневные привычки и ритуалы. Ранними "жаворонками" Мюррея являлась учёная часть состава. Практически каждое утро поднимаясь раньше остальных, поднимая пилота, штурмана и спасателя, завтракая и отправляясь в полёт на дальние острова, где было установлено специальное оборудование. За исследованиями и наблюдениями вне станции они проводили большую часть своего времени в будни. Чуть позже рабочий день начинался для остальных. Ранее... ---
Роджер
"...Результаты исследований должны быть зафиксированы в текстовом формате, запечатаны в водонепронецаемую оболочку и перенаправлены в научный центр". "...Начальник станции уполномочен составлять расписание распорядка рабочего дня; обязан регулировать взаимоотношения между подчинёнными; имеет право составлять отзывы и рецензии..." Папка с документацией нашлась в нижнем ящике стола, и покрывавший её слой пыли явно свидетельствовал о том, что к ней ближайшие месяцы не прикасались. Как и к большинству находящихся в этой комнате вещей. Предыдущий начальник явно не отличался пристрастием к порядку, что, скорее всего, отражалось и на дисциплине. Небольшой кабинет в юго-восточном крыле станции с трудом можно было назвать уютным; деревянная громоздкая мебель, едва помещающаяся в узком пространстве, нагромождение предметов на полках. Казалось, здесь собралось всё, что не уместилось в лабораторию и личные шкафы сотрудников. Над самой дверью красовалось чучело зайца-беляка - предмет интерьера, которым частенько любовался заглядывающий к Баттлоу Филипс. Дизелист, как уже знал Роджер из длительного с ним общения, особенно интересовался охотой. Ещё один человек, на которого он мог положиться, - Адамс - совершенно не изменился с их предыдущей встречи и по-прежнему отличался излишней словоохотливостью.
Помимо общей документации, на руках у Баттлоу имелись краткие досье и рекомендации на новоприбывших и тех, кто находился на станции дольше. В целом, по документам, большинство сотрудников производили неплохое впечатление, но по истечении трёх недель можно было с уверенностью сказать, что бумаги осветили не всё, с чем новому начальнику пришлось столкнуться. Среди учёных самой "занозой" являлся Джошуа Хьюберт, любящий препираться и выражать своё мнение по поводу и без. Ссора могла возникнуть беспочвенно, помогали лишь жёсткие меры. Вторым, кто вызывал опасения, был Моррис - которого советовал и расхваливал в своё время Шон, умолчав, по-видимому, о его не слишком мягком характере. Впрочем, Майкл практически всегда был молчалив и умышленно конфликтных ситуаций не искал, реагируя исключительно на раздражители. В остальном, всё было относительно в норме. Большинство приняло его спокойно, адаптировавшись к новым порядкам.
Несколько папок содержали результаты исследований. На посеревших от времени страницах было зафиксировано едва ли не всё, увиденное и рассмотренное учёными станции. Пролистав папку, Роджер в очередной раз убедился, что больших открытий за прошедший период времени сделано не было. Пару остовов получили свои названия, оказавшись не дрейфующими, но в остальном... Ничего, кроме изменения климата, о чём говорят не только учёные Мюррея. С каждым годом скорость таяния льдов незначительно увеличивается. Пожалуй, этот год станет исключением. Последние страницы содержали метеосводки и заключения экологов, складывающиеся в одну картину: похолодание и замерзание океана за последние полтора месяца происходят быстрее, а с севера постепенно движется циклон. ---
Джереми
- Ну, вот, знач, смотри... Плотный мужчина вытер о фартук грязный нож, шмыгнул носом и начал указывать лезвием этого же ножа на те или иные предметы на кухне, используя его как указку. С первого взгляда становилось понятно, что рабочее место этого индивидуума совершенно ему соответствует. Не то, чтобы здесь было так уж грязно... Но нагромождение посуды и коробок с продуктами, которые, по идее, должны были стоять на складе, являло собой плачевную картину. Бардак, с которым Бону пришлось разбираться в последующие дни. Ранний подъём - готовка завтрака. Обед. Ужин. Всё велось по расписанию, привыкнуть к которому не составило труда, но вызвало определённые трудности, ведь основным видом деятельности Джереми на всё время стала готовка. Утро, день, вечер. Пятнадцать людей, что садились есть в разное время и имели разные вкусы - следовать им или нет, оставалось решением Бона. Холодильник заменял менее отапливаемый, чем остальные помещения, продуктовый склад. Из жары кухни - в холод склада, и так постоянно. Однако труды не были напрасными, и Бон частенько получал порции хвалебных речей в свой адрес. Один из прибывших вместе с ним людей, компьютерщик Фишер, без труда угадывал ту или иную кухню, блюда которой подавались к столу, и мог посоветовать новый рецепт. Чуть позже Джереми узнает, что Кевин вовсе не повар. Но часто путешествовал и попробовал, в своё время, множество различных блюд. ---
Саманта
Питомник Мюррея являлся лишь пристройкой к основному зданию. Тусклое освещение, тонкий настил пола, сетка расположенных друг за другом клеток. Сквозь щели деревянных стен просачивался холод. Их было двенадцать. Двенадцать превосходных породистых собак-хаски. Они встретили её заливистым лаем, любопытство сияло в разноцветных глазах. Спины некоторых животных покрывала чёрная густая шерсть, но у большинства она имела коричневый оттенок. - Они дружелюбны и приучены к смене кинологов, так что проблем возникнуть не должно. - Мужчина, лет пятидесяти, с серебристой сединой в волосах, коснулся клетки, и одна из собак лизнула его руку. - Но не балуй их слишком часто, иначе перестанут двигаться. И так выпускают редко. - Он поднял глаза на девушку, и во взгляде его читалась неподдельная грусть. Было видно, как искренне он привязан к этим существам. - Позаботься о них. Вечером этого же дня кинолог отплыл на судне, перед этим дав Саманте некоторые советы, назвав имена каждой собаки и особенности в раскраске и характере для лучшего запоминания.
Собаки действительно не доставили девушке особых проблем и быстро привыкли к новому человеку. Лишь один чёрный голубоглазый строптивец долгое время отказывался принимать из её рук пищу и всячески обходил человека стороной. Животные любили её. Чувствовали доброту, с которой она к ним относилась. Не составляла исключение и собака по кличке Хеви. Несмотря на то, что её хозяином являлся Джефферсон, она тоже привязалась к Хейз. Какое-то время проблемой было включение Хеви в сложившуюся общность стаи, но по прошествии нескольких дней дело уладилось, и собаки мирно сосуществовали друг с другом.
К услугам кинолога обращались не слишком часто. Для передвижения на дальние расстояния в распоряжении группы имелся вертолёт, упряжные сани же использовались в случае перемещения по самому острову. Когда кто-то хотел воспользоваться санями, в первую очередь подходил с этим вопросом к начальству и затем обращался к ней. Понятно, что учёные пользовались ими чаще. И по устоявшейся уже традиции к ней неизменно подходил Мэтью Уайт. Как успела отметить Саманта и остальные новоприбывшие - самый общительный из учёного состава и группы "старожил" в целом. Амбициозный молодой человек, задавшийся целью написать диссертацию и построить карьеру в будущем. Было заметно, что он проявляет к девушке ненастойчивую симпатию. ---
Джозеф
Шум работающих лопастей заглушал собой остальные звуки, но даже сквозь него был слышен голос пилота, привыкшего, по всей видимости, его перекрикивать. Дурная это была привычка или нет, но Шон просто не представлял себе полёт в молчании и считал своей обязанностью его нарушить.Так, все, кто участвовал в вылетах, уже знали, что он водил грузовичок с ранеными и находился в самом пекле вьетнамской войны, где-то под Кхешанью, вытаскивая американских солдат буквально из-под носа противника. Его товарищ Моррис, как правило, молчал. Его товарищ Моррис, как правило, молчал. В вылетах спасатель участвовал всегда, по предписанным тому правилам. Критических ситуаций случалось, конечно, не так часто, но казусы были, и Джефферсон, отвечая за безопасность людей, реагировал должным образом. Так, в середине месяца Джошуа Хьюберт провалился под лёд, и если бы не реакция спасателя, всё закончилось бы весьма плачевно. Правда, от самого Хьюберта Джозеф особой благодарности не получил, но в глазах того же Адамса заслужил уважение. И если с Уайтом и Грином в общении, в целом, проблем не возникало, то Джошуа представлял собой настоящий сгусток негатива. Он любил делать всё по-своему, из-за чего, собственно, и пострадал, провалившись в ледяную воду. Когда в экспедиции участвовал Баттлоу, его ворчание становилось вовсе невыносимым. Узнав о его карьере музыканта, в первую очередь вопросами его стал донимать Шон - попросту из любопытства, потому что в его вкусе был старомодный джаз. Из всех сотрудников станции в музыке неплохо разбиралась Ханна. ---
Алекс
Сенсация. Открытия. Статьи, под которыми нескромно красуется фамилия "Уэйн". В первую же неделю стало ясно, что материал для подобной сенсации придётся собирать долго. Жизнь полярников была размеренной и в некотором роде тихой, и нечто откровенно выходящее за рамки случалось здесь редко. Замкнутое пространство. Определённый круг лиц. Распорядок, которому он должен был следовать. Его присутствие вызвало определённый интерес, и вопросы о том, что за статью он пишет, стали привычными в первое время. Затем - все просто привыкли. Не оставлял в покое только Адамс, донимающий абсолютно всех. Очередной вылет начинался с подобных вопросов: "Ну, что там со статьёй, Алекс?", "Как с вдохновением, Джо?". На которые приходилось что-то отвечать. Журналист был единственным, кроме спасателя, кто, не входя в состав учёных, был допущен к экспедициям. На острове, на котором располагалась станция, снимать было абсолютно нечего - кроме того случая, когда аборигены подплыли к нему достаточно близко. В целом, какой-то материал всё же был. В экспедициях на острова они зачастую видели эскимосов, наблюдая их быт. Видели животных, к которым можно было подойти достаточно близко. И некоторые из учёных отвечали на его вопросы, если таковые возникали. Эколог Хьюберт вообще не шёл на контакт и разглашать какую бы то ни было информацию отказывался. Однажды он даже поскандалил с начальником на почве того, что журналисту вообще в экспедиции не место. Грин не был достаточно общителен и на вопросы отвечал неохотно и кратко. Основным источником информации был Уайт. Молодой учёный быстро нашёл с ним общий язык и частенько делился своими соображениями. От него Алекс узнал о циклоне, быстром замерзании воды и аномальном похолодании. И о том, что ранее подобного не было. Ближе к концу месяца, в последний вылет, на котором присутствовал Уэйн, вертолёт приблизился к надвигающемуся циклону - или, вернее, приблизились сами тучи, несколькими днями ранее находившиеся ещё на приличном расстоянии от этого же островка. Налитые чёрной тьмой, расчерченные молниями, похожими на испещряющий организм вены, - пугающая красота природного явления. ---
Джеймс
Наблюдать за поведением человека всегда интересно. Особенно за людьми в ограниченной рамками пространства группе. Малый социум наглядно демонстрирует все формы человеческих взаимоотношений - в той степени, в которой опытный психолог способен их увидеть. Особенно, как отмечают большинство учёных этой области, демонстрацией истиной натуры человека, его качеств и недостатков, становится критическая ситуация. Такая ситуация, в которой едва ли не выживание становится задачей первостепенной важности. Но, понятное дело, подобных ситуаций на Мюррее не возникало, и сказать сразу, кто и что из себя представлял, было сложно. Небольшая часть их общества отличалась ярко выраженным негативом. Отрицательные эмоции кипели в Хьюберте, Моррисе и Бушеми - в различных стадиях их выражения. В голове Майкла явно сидел какой-то особенно неприятный для него момент, но говорить об этом он был не настроен. Ханна, в основном, отличающаяся редкой язвительностью, страдала разве что эгоизмом. С остальными нужно было разбираться тщательней и наблюдать за ними дольше. Например, Грин и Кларк. Их кровная связь бросалась в глаза не сразу. Сторонние наблюдатели вряд ли смогут различить в них родство, не обладая достаточной внимательностью. Некоторые манеры речи и жестов, одинаково спокойный характер всё же выдавали в них брата и сестру. Этот факт они не то чтобы скрывали, но явно не выносили на всеобщее обсуждение. Кларк. Женщина средних лет, достаточно симпатичная, во всём аккуратная и ухоженная. Тихий омут группы и человек, застать которого за общением с кем-то было, в общем-то, трудно. Она его, казалось, избегала. Возможно, Джеймс не обратил бы на неё внимание, наслаждаясь собственным покоем, пока через три недели его пребывания на станции она сама не подошла к нему. - Мне снятся сны, - начала она, нервно щупая рукав свитера. Под глазами её пролегли тени. - Кошмары. Каждый раз я вижу в них... ребёнка. Я не помню, почему мне было страшно. Не помню, что происходило с ним... Но уже которую ночь вижу именно его. В тот день добиться чёткого ответа, что это за ребёнок, Джеймс не сумел. Если он начинал говорить о семье или друзьях, имеющих детей, Элизабет всеми силами увиливала и говорила, что совершенно его не знает. Консультировалась, стоит ли ей принимать успокоительное.
Сегодня вылета не намечалось. По расписанию – плановая проверка оборудования, установленного на севере острова. Уайт, Хьюберт и Грин встали, по привычке, рано. Разбудили Саманту – вежливый стук в дверь, голос Мэтью, просящий её заняться упряжью. До этого был предупреждён об отъезде Роджер. Какое-то время спустя начали просыпаться остальные. Кто встал раньше – наблюдал за отъезжающими учёными на впряжённых собаками санях. Джереми Бон занял свой неизменный пост на кухне, по истечении трёх недель уже неплохо ориентируясь в небольшом пространстве и переоборудовав всё под себя. Вышел из комнаты Филипс, потягиваясь и зевая. Не дожидаясь приготовления завтрака, проследовал в юго-западное крыло, к генератору. Сначала проверка, затем завтрак. "После еды делать ничего неохота," - аргументировал тот. Пилот и штурман встали по привычке рано. Шон, по обыкновению, завёл бессмысленный разговор, стараясь вовлечь в него каждого, кто заходил в столовую. Темой сегодняшнего утра был фильм 85-го года "Безумный Макс", привезённый на станцию кассетой с последним судном. Элизабет, по обыкновению, сидела отдельно и в одиночестве, читая лежащую перед ней книгу. Сегодня Ханна и Кевин сидели за одним столиком. Девушка редко проявляла к кому-то интерес, но с Кевином нашла как минимум одну общую тему - компьютерная техника. Фишер, напротив, со всеми поддерживал одинаково дружественные отношения и часто интересовался делами других - будь то собственное дело, музыкальная группа, статья или обращение с животными, и видеть его в компании очередного сотрудника станции было неудивительно. Утро 25 сентября начиналось совершенно обычно.
|