Павлин:
Настал черед таинственных автоматчиков нелепо опрокидываться - и они выполнили свою задачу со всем рвением. Получилось весьма нелепо и даже местами забавно - особенно у того, который упал лицом вперед и забрызгал кровью всю стену. Его товарищ упал на спину, и был немедленно оттащен в сторону каким-то приспешником. Итого, отмечаешь, в той стороне есть еще один живой противник.
И тут, вооруженный до зубов, из самолета, окруженного крабами, вылезает еще один товарищ. Этот, впрочем, визуально сильно отличается от негодяев, попортивших тебе скафандр: прежде всего, он сам одет в похожий (только оранжевый); к тому же, он в тебя не стреляет - целится в зверей, разбирающих летательное средство.
Коршун:
Покидаешь борт, быстро и без оглядки на очнувшегося, кажется, полудохлого краба - кинул в люк сначала дробовик свой, потом сам за ним подтянулся. Встаешь среди крыши, оружие снова в руках, оглядываешься: дела снаружи успели измениться, пока тебя не было у камер.
Исчезли куда-то гуманоиды в дыре, крабы повскрывали уже часть того, что можно было повскрывать: вытащили из десантного люка какое-то тело, деловито расчленяют - по левому борту. По правому - появился новый гуманоид, коварно притаившийся за отлетевшим к стене двигателем твоей машины. Точнее, "притаился" - слово неверное: стоит в полный рост, в одной руке автомат, другой себя по лбу гладит.
Крабы-плевальщики, впрочем, не особенно дали тебе времени на осмотр достопримечательностей: брызги и пузырение по левому краю поля зрения дали тебе понять - опять попали. Оборачиваешься, видишь: два краба к тебе бегут, все четыре клешни в разные стороны растопырив. И снизу, с левого борта, к ним еще один товарищ присоединился. Трое, значит, не считая подранка в кабине.