Неловко кувыркнувшись по жесткой и грязной мостовой, Гроула скрипнула зубами от боли в плече, но тут же вскочила на ноги и рванула прочь, не дожидаясь пока рубака обежит изувеченного коня. Пегого красавца, пострадавшего за то, что помог ей, было очень жаль, но песнь скорби она отпоет позже, когда выберется из этого свинарника и вернется в родную степь. А пока орка продолжала свою паническое бегство прочь, на ходу выравнивая сбитое падением дыхание и прислушиваясь к отголоскам собственной безмолвной песни, что до сих пор эхом повторяло Небо. Несколько певучих слов, что прокричало её сердце плавно добавились к общему звучанию и вот уже звери бросились ей на помощь. Огромная дворняга с перепачканной кровью мордой рванула в бой, явно вознамерившись если не загрызть мечника, то хотя бы отвлечь его лаем и попрыгать вокруг, не давая ему преследовать орку. Горячий гнедой конь с массивным боевым седлом бросился вперед, прямо навстречу Гроуле, привычно и уверенно, точно на тренировке, разбегаясь, что бы смять мечника, сбить его с ног и переломать все кости тяжелыми подковами. Что бы собственным телом перекрыть ему дорогу к шаманке, поднявшей сегодня зверей на эту безумную битву. А сверху уже спускался черный точно безлунная ночь ворон, обитавший на местной свалке. С клюва его текла горячая чужая кровь, несколько перьев топорщились в строну, явно смятые в это заварушке, но сейчас он грозно каркал, лишь для того, что бы орке было удобнее бежать за ним, пока он будет вести ее узкими улочками и замусоренными двориками прочь из города.
Улыбнувшись сквозь боль, Гроула порадовалась тому, что Отец-небо сегодня столь милостив к ней, тому, что её силы не только не иссякли на проклятой площади, но даже и наоборот, разгорались в ней вновь! И так скоро! О, наверняка, эти бледнорожие были достойно жертвой! Ах, если бы только и силы ее тела вернулись бы к ней так скоро! Тогда бы она наверняка смогла вернуться на родину и вновь повести братьев на бой!