О, Сан-Франциско, о, город городов! Тысячи огней горят и днем, и ночью в жемчужине западного побережья США. Жизнь кипит, не прекращая: знаменитые трамвайчики спускаются с холмов в столь же знаменитые туманы; по мосту Золотые Ворота, пересекая одноименный пролив, въезжают машины в город и теряются там в многочисленных улицах; множество людей смешалось друг с другом, и глаза давно перестали видеть разницу между белыми, латиноамериканцами, неграми и азиатами; в заливе возвышается остров-тюрьма Алькатрас, с которым связано немало таинственных историй. И много, еще много всего можно поведать об этом чудном Сан-Франциско. Например, о большой русскоязычной общине, насчитывающей около двадцати тысяч человек. Или о том, что крайне либеральный Фриско (такое же сокращение, как Питер для Санкт-Петербурга) — первый в мире по количеству проживающих в нем гомосексуалистов и вообще является родиной радужного флага. Ну, а Чайна-таун настолько маститый и древний район, что заслуживает отдельного рассказа.
Ты живешь здесь ни больше ни меньше сорок лет. После Вьетнамской войны, не став возвращаться в свой маленький городок, начал новую жизнь в новом и блестящем для тебя Сан-Франциско. Несмотря на то, что все воспоминания об ужасах джунглей, о смертях, о москитах и о незаканчивающимся сезоне дождей никогда по-настоящему тобой не забывались, жить среди бесконечной сутолоки большого города было весело. Это кружило голову. О работе беспокойства особого никогда не было: ты не гнушался работать уборщиком или официантом, раздавать листовки или обзванивать клиентов одной маленькой частной компании. Все заработанное почти целиком тратилось на аренду съемной квартирки, на выпивку, чтобы иногда блаженно забывать мертвые лица товарищей, и на всевозможные прогулки, походы в театры на спектакли и выставки, посещение китайских ресторанчиков, которых никогда не было и возможно не будет в твоем родном городке. В тридцатилетнем возрасте где-то на одной из прогулок ты встретил свою будущую жену. Пришлось изрядно за ней помотаться, чтобы она, будучи лет на шесть младше, дала свое согласие на совместную жизнь. Ну а дальше родились дети, ты остановился на одной работе, работе охранником, чтобы можно было оплатить свою собственную квартиру и при этом не попасть в волну безработицы, прокатившейся по городу резким сокращением количества рабочих мест, но не самих рабочих. Жена слегла с пневмонией и вскоре умерла, два сына и лапочка дочка выросли и разъехались по другим городам, а ты вновь остался в Сан-Франциско один. Тебе нравился этот город. Столько теплых и приятных воспоминаний хранилось для тебя в улочках и парках — не перечислить. Дети предлагали переселиться к ним, но ты отказывался и продолжал работать охранником в круглосуточном супермаркете преимущественно в ночную смену. Только шуточки по поводу твоего знаменитого тезки тебя иногда выводили из себя.
Дежурство в магазине в специальной униформе и с оружием наложили свой отпечаток на тебя за долгие годы работы. Морщины на лице сложились в некое подобие доброй суровости. Пальцы рук не потеряли цепкости, а глаза — остроты, необходимой для стрельбы. Да, ты даже периодически оттачиваешь свои навыки в одном тире, которым владеет старый добрый приятель, пытавшийся лет тридцать пять назад стать рок-музыкантом. И твой возраст — шестьдесят четыре года — никак тебе не мешал в работе. Изношенный снаружи, ты оставался молодым внутри.
Охранники — это такие люди по существу, которые нужны на черный день. Когда в супермаркет вломится банда малолетних хулиганов, раздобывших на шару пару паленых пистолетов, тогда ты и нужен больше всего. Чаще, конечно, приходят совсем отчаявшиеся люди-одиночки, при чем обязательно по ночам. Желая что-то доказать себе, они опять-таки достают оружие, либо прячут под курткой бананы для устрашения и просят пожертвовать все деньги в кассе на их собственные нужды. Однако один вид охранника, т.е. тебя, обычно заставляет их успокоиться, купить какую-то мелочь вроде жевательной резинки и убраться подобру-поздорову, забыв все свои первоначальные умыслы. За лет тридцать работы лишь пара случаев были довольно опасными и могли закончиться действительно плохо для тебя и для кассиров, но твои навыки, приобретенные на войне, каждый раз спасали ситуацию.
Эта ночь была похожа на все остальные. Супермаркет, словно гигантский светлячок, освещал пол-улицы, вплетая свои огни в огни всего Фриско. «24/7» располагался в довольно тихом спальном районе, вдали от торговых центров и мест сбора большого количества людей. С полуночи и до семи утра сюда заходили лишь редкие случайные прохожие. Кассирша Анастейша практически спала на своем рабочем месте после бурного дня, проведенного с богатеньким бойфрендом; лишь чашка кофе или чая раз в час помогала ей пробудиться минут на пятнадцать. Ты как обычно не засиживался в комнате видеонаблюдения, а патрулировал пространство супермаркета, заглядывая между стеллажами, изучая ценники на товарах и просто занимая свои ноги ходьбой.
Инфракрасный датчик движения среагировал, двери раздвинулись, впуская новых покупателей. Легкая ненавязчивая музыка играла повсюду. У тебя был на нее иммунитет, но по идее клиенты супермаркета должны были резко захотеть купить парочку ненужных йогуртов после прослушивания гипнотизирующей мелодии. Ты скользнул меж стеллажей, захотев рассмотреть пришедших поближе. Они были еще теми чудиками: свободные темные балахоны с ног до головы скрывали их тела и лица. Впрочем, ты объяснил это тем, что покупатели возможно являлись актерами и забежали всей труппой купить пончики. Это было маловероятно, но тем не менее возможно. Люди в балахонах отвергли твою гипотезу с пончиками, взяв парочку свежемороженых тушек кур и сразу же пройдя к кассе. Анастейша, еле разлепив глаза, пробила покупки.
После этого количество странностей увеличилось: выйдя из супермаркета, «балахоны» сразу же достали откуда-то туристический примус, зажгли его и, положив куриные тушки в металлическую емкость, принялись их размораживать. Ты как завороженный смотрел за ними через окно, не зная, что предпринять дальше: звонить в полицию или досмотреть действие до конца. Выбрал все же второе, так как криминала вроде никакого не было. Через пятнадцать минут процесс разморозки был закончен, сатанисты выжали, сколько было, кровь из тушек пернатых, а затем отбросили их в сторону. Те прокатились по асфальту, оставляя на нем влажные следы. Один из «актеров» склонился над металлической миской. В его руке на секунду сверкнул нож по ладони, и тут же к куриной крови стала прибавляться человечья. Полученную смесь нагрели, разбавили ее водой, досыпали в нее несколько порошков, а затем хорошенько перемешали. Твоя рука легла на кобуру с пистолетом, но ты продолжил стоять.
Сатанисты (и как ты мог сначала подумать, что они актеры?!) этой смесью нарисовали круг, внутри него — пятиконечную звезду. Бурая кровь выглядела зловеще под светом, льющимся из окон супермаркета. По концам звезды и в центре они поставили длинные тонкие белые свечки. Ты уже понял, что сейчас будет происходить какой-то ритуал, понял и вместо звонка полиции решил вспугнуть сатанистов в самый неожиданный момент. Ты — атеист, и привить дурным головам капельку здравого смысла было твоей гражданской обязанностью. Балахоны, вставшие вокруг своей пентаграммы, не заметили твоего выхода из супермаркета. Вместо того, чтобы смотреть по сторонам, они взялись за руки и начали громко выговаривать слова на неизвестном тебе наречии:
M͗̀͐ͣ҉͉͕̥o̶͋̈́ͅr̿t̺͇̜̦͑̓̈͑͛ͧͦ͟ã̶͍͈̏͆l̉è̹̠̣̜̼̜̙ͧ ͐i̧̩̗n͉̜̬̜̠̗ͯͥ͌̐̈͌ͩ ̰̺͙̞̺͐ͧͫͩ̄h͗ͯ͏͉û̬̞̽̊ͪͬn̺͉͖̘̩̽ͪͨ͒c̯͓͈̹̔ͯ̔̃ͤ ̦̩̓̆̍͐ͪͦ̀m̘͓͂͌uͬͨ̽́̚͏̼̟n̩̂̎̌̉̉̀d̰͔̪̄ͪ̆ͨu̟͔̲̼͌̽̓̄̔̆͒m̨͎͎͎̲͍̝̈́ͧ͐̆̐ ͕v̱̘̗̿͂̋e͙͎̖̣̺̣͂ͣ̇͒̌͌̀n̩̠̯̝͖̜͘i̸̪̖͈̣̫͚̓ͭ̍͊ͅ,̲̏ͨ́͜ ̶̣̖̥̠͙̞̰̊͋e̵̺̖̣͖̼t̗̉ͮ̾͐͌̒ ̜̝͓̦̟̟̫d̨̰̤̞̝͇ͫ́ͥͦ̃͒o̩̲̓ͦ̒ͦ̍ͨm̷͙͓̲ͤ͗̂̒ͩì̷̅̉̐̆ͧ̿nͬͫ͜u͕̺̤̥̟̣̞̇̓͂͡ś̰̬̄̔̍͊ͩ̃ ̻̮̼̙̻̫͇̕m͙̘uͣ̎̊n̶̩͆ͅdi̞̫ͧͤ͛.̘̦͍̭ͮ ͩ̃V̠e͔̲̠͝n̷̰͖̊̂̂ͩ̀̆iͮͣ̎̆̚,̖̣̞̭͇͓̿̈̅̉ ̻͎͔ͣͥ́ͅe̛̍̒̄ͫtͩͬ̀̈́̔ͫͣ ͍̓̓̇̉̉̽͑͝d̙̮̔̉̈́ͥ̄͂̚ĩ̷̻̣̦͈͚ͤͫ̇ͤ̇ͅs̈ͥ̏̚͡p̬̭̗̻̆̽ͪ͛ͭ͡eͥͥ̐̽̈ͫ͛r̼̺͇̲ͦͮd͓̱͎͇͚̑̎̽̓̒͛͝a͎̝͈͙̤ͬͣ͗ͭ̄m͖͎̟̦͕ ̘͚͖̩͉̻͂̏̽͋̀ͦ̈́ͅi̘̘̝͓̙̼̰͢l̨̐̌͊̑ͫ̑l͎̰͕ͦͥ̒̽̀̚u̼̖̦̪̤͈̓̐̄ď̨̖̳̮͓̟̙ͧ ̞̮͓̗̰̜̎ͣͯ̔̓ȉ̼͕̙̫͉̰̿͟ͅn̷̜̦͉̲̩̫ ̭͎̓̆̅͊i͖̦͇̮͔̘̽͗̈́̈ͫ̿ͅn̆̌͆ͥ̈́͂t̰̯̝͔ͨ̓̚ė̲̳̣͙̥̉̽̇l̜̪͖͎͍͖ͩ͘l̢̜̪̥̺̍̎ͯͤͭͬè̻͕̲͊̑͋̾̾ĉ͓̘ͥt̠̣̲̊ͮ̉͐͡ǔ͉̥̙̳̽͐̌̔ ̟̀eͅͅj͙̓͑̅̆̏u̫ͪͭͨͣs̖̩ͧͨ́ͅ,̗͎̞̰̜ͫ ̲͕̲̫͚͂̅̆̂͘e̝͎ͩͫ̈͢t̷ ̶̩͚͎͌̎̎̚ë̗͔̫̟̹́̄̍̊ͣͪ̏r͕̼̞̟̆ͮ̌͝i̻ͅt̡̯̔ͭ ̯̞̱̞̗̔ͫ̊̌̋͞i͍̙̬̬̦̳͂̑ͯ̊̑̆ͥ͡n͕͚̝̔͐ͨ̂͛͡ͅ ͈̮͎̞̱͌ͪ͛̏͗ͭ̚p̠̲̤̻̥̲̌ͨ͛̓͛̒ḽ̭̣̺̦͓̐a̬̺̯̬̞̋̅̏̏̌͟t͉̹̮̣̑ê̝̣̼͕̂̾̒͊̍ͫa͈̱̗͗̐͝s̸̯͙̫̊́ ̨͎̉n̛̜͚̝̙̺̩͛ͦͭ̚o̧̳͖͈̟̪̍v̀͏̮̟͖̜͉͕͖ṵ̳̅̋͢mͣ ͒̃ͯͅq̮͚̬͓̭̼ͦ́͌̈́͆ͩ̀͟u̠͕̬̰̱̹̎͑͡o̱͖̟̦̠̩ͬ̄͗͝d̺̻̫͍͚͚͕̊̃̇̇̀ͬ̎͠ ͖̩͙̝͙͕̃ͪ͂̓ͅp̈́ͤ͒͗̓̿̍a̠̝͖͖̳ͫͨr̼̐ͮ͒ͩ̄̅a̰̼ͫd̡̠͕͖̤͖̉ͥͧ̉̄̏̇ḯ̗͍̳̬͚͎͛̽ͤͩͥ͠s͎̹̬̩̬̜͛͗̿̎̊ͅu̗̟͑ͣͤͮͯ̚͠s̘͍̫̗̬͂ ̹̹̎ͨe̠͍͉̗͎͈͎̿͆͌ͮ͆ͦ͢tͥ͟ ̩̗̥͛̎̎ͨ͋̇i͜n̢̘̝̞̞͈̹̝f̠͔̂ͦe̙̅ͣr̝͓̹̮̿̑̔ͪ̐ǹ̨͎͖͛ͯ̇͌͒u̬̱͔̟̻͚̩͂̆͆̓ͫ̿ͣș͖̘̻̙͖̟̀͋ ̹̮̠͕̘ͧ͂ͦ͟ṇ̋̕o̺̙̦͉̍ͦ͒̓ͪ̄ͅb̸̼̳͇̰̼̤͇͗í̋͏͓s̥̫ ̥̼̼̼̔̒͒ͨ̾̕l̃i̊͏̮c̩̭̐ͥ̓̔͜ẹ̢̼͈͚ͦͩ͋̑̍ͩͥt͚͈̟̺͖̋.͎̭͇̗̹̦ͮͨ͐͢ ͖͓̹̣͎̯͚E̺̼̰̠tͅ ̷̬͔͖͓̘̩ͯo҉m̬̮̃͆ͪ̔ͥ͞ṇ̱̫̬̦̊e̘̞͇͇̹̮̒͐̓ͮ̓̌̽ ̤ͥ͑̒̓̎ͮd̘͕͗́ͪ͋ͥ̏͋͡ȍͫ҉̬̞͚͕n̯̤̫̙͓͉̼ͩ̓͊̎u͈͇͍͉͜m̶̪̗͎̳̽͛ͤͅ ̩͉̭̫͍̾̑̑̊̍v̼͍̣̠̪̥̗̓̒̐͠i͓͍̒̽́r̪̳͙ͬṱ͔̬͈͓͉̯ͥͣ̎ͪ͐̉́̚u̬̘͎͌͛̽͛͊͟t̤̦i͎̔̒̈́͊͛̒͞s̤̱͚̱̾̀ ̖̮ͬͪs͉̟͑͌͑̃ü̜͔̼̝͖̩ͅa̯͓͕̾ͮ̎̋e͓̲̠̮̋͐ͨ̋̑̉,̵͍͙͙͎ ͮ͗̄ͪ̆͋́͏̙̜̲̬͖ťͭ̍̃̇͑͝ȏ̞̑̏̾̉̀͛l̪̝͗̒ͨ͢l̫̯͈̮̱̟̒a̪̞͖̻͍̪͕ͫ̋ͯ̐ͥ͟t̟͂̇ͫ̾̊ͬ,̣͇̼͚͚̱̠̆ͮ̑̎̾̉͢ ̳̬̈́̽̍̌́u̡̗̣̙̝̰͑t̶̼̱̝̯̞ͦ̆ͩ́ͅ ̭̗sͤ̆̇̑͏̝̱̭̫̘̜͉c̬ͣ̿ͤi͓͍̖̯͙̱͙̓͑̎͒a̶͔͈̞͎͊ͭ͋͒n̛͊͐͂̇țͮͬ̿̎ͧͪ ̃ͣ͋͡ͅū̯͚͓̯̖̦̰̍̑ͬ͞n̙̝̭̩̝̼͒̒̀ͣͩi͔̬̫͜v̡͚̲͑̐̆͌̓͂̎e̛̮͙̘͍̞̻̗͆ͧr̭̞̓͛̍ͦs̛̪̠̓͑ị͌ͥͅ ͢ḧ̗͍̳͕͈̅ͪ͞o̱̮͖̥͗̎͟r̪͓̩͑ͤ̏͊̂̚ȓ̖̻ͩ͊ͨ̇ͣ͐ö̫̻̘ͧ͞r̡͕͓̺̥̬ͩ̓̒ȅ̷̤̝̘̪ͪ̀̋̎̔ ̨̹͔t̂́̂͗ͣ̅̏͢ṵ̤͉̲̂̑ͮ̇̓̚i͓̙̥̱̘͂̓̈͂̓̚.̂͛̚̚ ̙͔͙̰̪ͤ͛̿͢ͅĮ̟͍͍̙ͬ̔ţ̠̞͂ͬͫa̟̯͐ͭ̐ ̲͉̗̏͗͒̓̔o̜̯͈̤͉̝m̐́͏̣̭͔̙̜̲̦n͎̫̖̒̾̂̀́ͨ̓e̦̜̓͝s̭͔̻͈ ̴͚̤̯̲ͪ̊̾͂̆ͅṇ͈͓͇͍̥̑̂͋̇ò̝̘̙̮̈́ͩ̓̍̑̾ňͯ̇͆͂͏̰̼͔ ̱͓̲̪̙̻ͪc̢̠̪̰̩̤͋̌ř̢̠̹̺͈̯̻͕ͦ̔ͧ̐e͇̺͕̞͈̱̤̎ͫ͌̈ͫḑ͖͓͇̤͇̳ͣ͆̏ͅả̦̜̓̉̽̌̇n̂͊̌t̵̮̞͎̼ ͩ̐ͫ̂̚҉ď̨̞̟̩̬͍̝ͤͧͬͮ̈́o̧̺̰̟̦̫̻ͅl̖̞͂̾ͩͯ̊ͯọ̜͇̣̫̘̌͗͒̃̔r̴̠̠̥̗̱̮̂̽̊͒̓ͤ͋e̼͙͚ ̨̳̞̟͈̫̖̣̃ͯ̉̀̈́m̖̪̬̠̖̲̟o̡̥̜͙͇ͯ͊ͫ̀̾̚r̙͇͇̣̐i͇͍͈̤̰̮ͬ̄̚ ̩͈̝̘̫͎̞̓ͨ̀́ͥḭ̪̘̜͎͢ñ̜̲͔̺͎͛̓͐ͪf̻̯̖͑ͩ̔̀͛͛ẽ̪̳͉͙ͅr͔͍ͪ̽̅n͙̻̱͔͈̠͔ͭͤ̿̏͟i̧̦̬̫̱̝̜̩͐́̔̄̾̀̊.̎̇̇̔ ̰͚͚̗̾̓̏̎͑Ḙ̭͈̟͋̎t̟͙̋̽͛̍̔̚i̞̼͈̋͆̉̃̀ͮͧāͯ̆ͪṃ̺͈ͩ͒̅͠ͅ ͇͔̳̙͓͉̮̆́̽̉̐̃̚r̬͉̯͇̤̞ͅŭ͍̙̭͕̖̑ͤu͇̫̪͚̱̟̼͆̂̋n̖̟̺̎̇̀t͌̿̆͌ͥ͏̘͔ ̳̞̭̒̆ͩl̳͂̏̈́̾́͒eͦͪg̻͔͉͕̹̙ͨͩ̚͠i̛̘̻ͪ̐o̠̣̯͍̤̼̐ ̦̝͔̬̘̈ͦ͆̐̽̽d͔̝̞ͫͬ̓̏ͬ̉̀i̸̞̟̦͕̥ͬ̅͗ͩa̞͉̓b̤̱̹̬̦̮͆͛oͮ̂͡l͑͐̍҉̝̬i̞̺ͦ̑̊̐c̝̥̖̜̳̐ͅa̺̩̘͍̽̃̆̅̎͗̍ ̴̘̭̞̽̒̂m͙͙͐͒͋̾ͮ͟a̦̭͇̭̩͌͆ͣ͑č̖̼̝̪̣̙̮̀h͖̅ͦ́i̷͈̭̮̻̋ͯ̒ͯn̝̰̈́̾a͒̀̚͠t̪͉̤̱̟̯͞i̹̳̥̫͓̊̃̈́ͩͭ̅o̶̽ͧͯͫ ̮̳̙͗̆̀͌̋a͋̐͂̆ͣ͡ ̊̆ͧ́́͂t̴̄̈e̳̺͎̥̟̠͐͜r̘̺̻̥̯g͒҉̬̦o̧̮͍͇̣̽̍̅̚,͓̯̻̰̃͐̔̋ ̞̩̌͑́͌o̺̳̝̤͆͊͂̿͑͛b̸͈͖̦̱͙͖̠o̤͈͖͛͐̑̾e̩͚̦̙̫͑̉̾ͮ͋̚d̤̤̮̬͆̇̊̄ͫi̵͊ͫ̏̚e̥̤̰͖̼̿̑͂̊ͪ̆n͓̙t̤ͩ̌͌̿̑̋ͭ͞è̻͈͎̞̣s͟
Слова их гулко звучали в ночи и как будто повсюду оставляли свои следы: на стенах домов, на луне, в тебе, на самих сатанистах. Пентаграмма стала темной, словно не кровью ее рисовали, а чернейшей тушью. Ты подошел к людям в балахонах совсем рядом. Они продолжали читать свою отвратительную молитву.
S͎̤̰̞̾ͤͬ̅ͫ͋ͯiͭͦͪ҉̮͉͔̺̘c̝ͥ̏ ̬̼̯̫̒̽̄̎͘p͇̰̤̦͖̮̠͗s̲̯̙͚͈̗̟͆̕a̧̤̜̙͕̼̻̰ͪ̌l̡̥͎̣̰̱̅̅̍͆l̵̘͛a̯̫̳̹̖̜ͫ̑͊͑̈́̈́m̶̭̝̭̘̾ ̸̪̰͚̥̥̠ͥͫ̽̃͆n̯̥ͫ̋̾ơ͔͈͓̮̙ͧͤ̏̈ͨ̀m̜̤̪̣͓̅̀̌̑̄į̤̜̅ͬ̀̄́n̆̏́̂͜ĭ͔̺̣̖ͥ̀̃̐͝ ̷̼̓͆ͅt͙̬̣̙̺̒̾ͦ̂͋͋u̙̫̩̪o̢̲͍̙̭̭ͧ̀̓̐̈,̰̺͋͗̿́ ̭͈̙̞̼͙̿̃͑ͭ̃͆̑ę͈̳͉̬͊̈́͂͊t͌̄̇̽̈́̀ ̆͂ͧ̄̔̇͟n̛̻ͦỏ͢n ̴̜̙͋e͔̻̖ṛ̜̩̙͚͖ͣͅi͖̳̗͍͖͒ͧͧ̽̌͢t̡͚̣̭͓͔͚̻ ̫͓̭̭͉͎̬e̵̫̞̤̗̹̖̤i̫͔͗ͫ͊ͧ̋͡u͗͗̑ͦͯs͍̘̼̎̏̀ͫ ̡̼͙͂̀p̫̱ͦ̚ö̰̚͝p͢uͬ͊̆͟l̰̲̯̤̜̤͖̃ͯ̾̚u͉͕̜̻̪̅̈̇͂̂s̅̀҉̩̖̼̞ ̧̗̰ͬͯͥa͍̞̦͌͒d̶̥̫̙̣̏̓͊ͮ̅͐͋ ̹̀ͨ̓ͮͮ͒c̛̜͛ͅŏ̖̪̐͞r̻̲͇̾̄̂ͩ̚ ͙̥̲̝͓͉̓̃̉Ḑ̗̘̗̩̻̋̑ͯ͌ͮ̐ͤĕ̪̲̬̼̬̮͕i̺͍̤̖͕ ̷̞͙͑e͇̠̻̻̜̭͊͆̈́̒̌̔̍ẋ̻͉̬͓ͬ̆̈̆̓̑p̫͍̻ͫ̊ͥú͚̃ͪl̲̠͈͔̐̌́i̴̪̬̤ͨ͂̉̽t̮̗̪̹̥̍ ͢e̘͇x̧̦̭͓́̃ͬ̓ͯ͋ͯ ̺̣̬͒͝ī̩̘͍̩̣͚͐̒ͦ̒̕n̝̾ͮ̊̂̂f͇͔̖̺̭̅͊e̔͌̆ͧ͋̈̓r͎͛́̃̔n̲ͭ̓̆͒́ͭ͟o̵̬̘̟ͦ̒̓́͌,̪̫̏ͯ̆ͨͥ̒̎ ̍̐̀̊e̻͉ͭ͐ͣ͑͋t̯͖̻̭̻͍̊̓̊̈̃ ̊̊ͪ͌ͫ̿͏̦͙͚̼a͚͔̜͇̜̕f̦̟͕̂̿͂̅͆ͭ͊͠f̱̥͍̫͚ͥ͆͂̕l̟̹̒͑͊̌͢ĩ̸͇̭̲̭̊̃ͪ̉̅̈x̯̪̱́̏̃e̤ͩ̈͊͠r̴̞͉͖̦̹̺̗ͥ̿u̸̳͎̐n̙̏͌́͐ͦ̒̈́͟t̤̯̱͘ ̡̳̩͙͂̎ͪȅ̵̾ͨͩͧ͊ǒ̸̥̜̱̝̏͑̾̃̉͌ŝ̵̻͔̗̣͔͐ͪ͛ͣ͑ ̵̠̝̼̠̖͍̃̃̐͒͌ͅs̨̪̞ͮ̃̍̎ͫ̆u̷̹͚̯̞ͬ̇m͍̥̤̿́͂ͯ̓̃̍͘m̄̑̐̃̏͝ả̞̹͔̱̅̑̇̒q̣̖̫̜̖͗̄u͎̯͔͙͕̝ͧ̊ͯ͂̊̒̿͡e͉̣͔͍̣̟͚ͥ̂̈͒͌ ̰͚̗͎̾̓͒ͬeͥ͒͌̔͋͏̖͓͈̗̥̪ͅs̖̥͆s̜̞̘̩̥̬̩ͥ̀̾͜e̫͔̻ͯ͆̀ͭ̋͢n̞̹͉̏̌ͨ̄̉t.̞̪̟̩̑͘ ̘͖̑ͭ͂ͫ͌̽̇͡O̵͕ ̛͛ͮͨ͌R͖̲̣̼̗͓̒͗̑ͭ̓͒̚h̊̑́͗͏͇͙͓̲̫g̱̼̠̟̓͐ͯͪa̱̝͕͈̲̘̞ͯ̈̽̆͋̄̿l̲͚̙̬̲̓̓ọ͊̇̈́͞r͕͖̯̠̓͊,͔͓̹̒ ͓͎̙̋̌̒ͩͨͯ͌̕s̜̰̰ͬ́̓ͨͣͬͦē̴͓͖͚̩̟͈̎͌̌̆ͅç͎͈̱̭̮͈̋̃̊ͤ̓u̺n̹͖̩͇̼̲̂͊d͈͕̳͙̤̻ͭā̧̜̬͔̹̣̮̍̓̎ͣͣrͤ͐ͨ̆ͩ́ȉ̖̠̲̺ủ̶̺͙̬ͧ͛s̲̙͔̼̠̝͓̽̃ͦ ̬͚͎͝t̶̼̭̩̫͓ͧͦ̊ͭe͔̜͇̐̆ͨͭ͆̍͊n̉̐͒̓̇͆ͭ̕eͣ͞b͓̽͒͟r̰͚͍̣̦ͮ͌ͪͦ͒͛a͇̗̦̻͎̥ͦ̑͆̍ͫ̓̚r͓̠̦̻͓ͭ̏̑͊u̷̙ͨͬm̘,̖͚͚̖̪ͤ̎̆͂͑̎͞ ̭̹̭̳̙́eͫ̀̋ͦͣ͏t͍͇̮͉̦̠̙ͩ̈̉ͤ̚ ̟̼̤̜̼̬͚ͯͭ̑̍͟n͍̦̖͉͚̊͢ȏ̞͞s͆͂ͩ̎҉̩͔̫̞͇̹̱ ̷̮i̥̟͛͊̉̆̎́n̙̮̱̰̖͎̜͌ͥ̏͋ ̣͔͓̺͚ͦc̋̓̈̃̚͜u͍͔̹͉̻ͭ̾̍̄ͥ̋͐ͅl̞̟̳̬̞͂ͧ̊t̹u̥͍̐̌́ͭͬ ̡̤̼͔̦̜ͧͭͬͭ͆̽͂s̗̖̖͍̽̓͌ͪ̄̈u͍ͤ̐i͖ͨ͛̃͛͂͛͝ ̞̼̜̟̀ͩ̿͊̓̽̈̕c̥̮̫̱̋̏o͖̥̮̗̥̱͈ͦ̔̂̃r̼̦̲̿̍̏̐́p͖̠̼̥̲̃́͗̓o̜̯̤͕̥̣͊ͪͪr̢̮̲̥̊̂̇̽̄i̥̫̦͗̐̀s̵̪͙͇̹̝̖̊ͣ͆ͩͥ̌̆ ̹̲͈͙̘̒͂̓̊ͅa̳͇̟͇͎c̯͞c̛̞ͥ̒ͣ͂̈i̳̳̼̗͓̼͙p̩̯͕̳̭i̤̲͓͙͔̜̓̈́͋̄͟â̬̰̲̮͇ͧ͋̽ͣ̎ͪm̢̠̦͎̟̖ͪu̵̼͎̦̜s̞̭̱̯̙̋͒ͪ ̺̼̝ͦ͗̅͐̈́͘h͖̗͚̃ͅu̟̰͛͢n̓ͨ̒̊̔͞č̊҉̻̥̹̯̹̟̣ ̩̟͚̜̇̌͑̾ͨ́ͥm̵̊ͨ̎i̮̪̰̗̯͙͓͊̈̇̒̎̚s̑ͧͬe̬͂ͯ͂r͍̹u̜̻͖̩̅͛̓ͬ̋m͊̎҉̳̗͎̺̤ ͈̰̓́̚͜m̟̲̼̝̙̣̬ͩ̐͡u͖̒͒̾́̑͒n̲̣̱̳͎̫͓ͮ̄ͮ̈͂̇d̸̰͇̼ͩͥ̐̏̈̽ͨͅu̸̩̖͎̞̗ͧ̋m̙̞̄̌ͬͮ,̻ ̡̀et̯͎͎ ̦͇̻͙̗̫͂ͦ̅ͪe̻̞͙͔i̥ͣ͊ͫ̓̽ͩs̻̲̆ ̪͙̩u̢͎͍̘̎̽̆̋ͥt̮̫͐̊ͮi̸̬͇͕͈̜͈̠̔ ̲̟̙̟̌ͤ̔a̮͚̰̦̬̘̽͊ͯ̚d̺́ͬ̆̍̉ ̹͓͎̿ͦ͗͊̚p̖̑͗̅̇͛ͨ̚e̞̳͇̯̤̪̘̓͛̚͜r͙͇̱̟̠̺͂͊͛̆̈̆ͪͅd̛͎̼͐ͦͬ̓eͩ҉ň̯͓̞̼̪̩͛̋̎̂̑ͅd̻͒͗̐͊̓̈͡u̷̹̮ͯ̓ͬm̱̳̬̫͉̥̊̍̏͐ͮ.̘̔̊̐
Пентаграмма вспыхнула черным огнем. Ты не стал больше медлить: достав пистолет, выстрелил в небо. Ноль реакции. Затряс своей сильной рукой одного из сатанистов — ничего. Они тебя не замечали. Разозлившись, ты с разбегу врезался в них, прорвался внутрь пентаграммы, погасил ботинком черный огонь на одном конце звезды, выпнул две свечки с их мест, прежде чем люди в балахонах очнулись и смогли оттащить тебя от пентаграммы. Было поздно: ты нарушил ритуал.
Черное пламя взвилось вверх на три метра. В нем начали проявляться черты гигантского монстра с козлиными ногами, собачьей головой и рогами. За тем монстром стояло множество таких же отвратительных существ поменьше. Сатанисты восхищенно вздохнули и упали ниц. Ты судорожно сглотнул и выстрелил в монстра. Пуля прошла через него, как сквозь воздух. Раздался смех.
— Не тягаться жалкому человечку с Рхгаэльеком, сыном Рхгалора! — демон сделал шаг из черного огня, стал осязаемым и обрел цвет. Монстры поменьше вылезали и разбегались за его спиной по округе, стараясь не попадаться на глаза своему вожаку.
— Беги, — оскалилась чудовищная пасть в усмешке.