Комиссар выслушал Маркуса с мрачным выражением лица. Помолчал немного, бросил взгляд в сторону солдат у бронемашин, в сторону церкви разрушенной. Вздохнул грустно, совсем по человечески.
- Я буду честным, сержант Гримм. Я знаю, что вы выгораживаете рядового Красса. Он поддался колдовству и, хвала Императору, застрелился, а не схватил гранату. Я понимаю, зачем вы это сделали, сержант. - Комиссар снял с головы фуражку, обнажив упрямый ежик угольно-черных волос. - Вы хотели уберечь своих солдат от подозрений в порче, от несправедливых наказаний и смерти от моих рук. Сержант, я такой же человек, как и вы. Я почувствовал ту же волну мерзкого колдовства, что и вы, его почувствовал и лейтенант. Более того, он, пусть и на секунду, поддался панике. Но я его не застрелил. Пусть полевой трибунал и казнь входит в мои обязанности, я отнюдь не кровожадный мясник, сержант. Мне противно и мерзко от одной мысли о том, что, возможно, мне придется казнить одного из гвардейцев и, тем самым, ослабить карающий молот Императора. - Комиссар вновь надел фуражку и убрал руку с кобуры, запустив ее в карман шинели, выуживая оттуда какие-то дорогие лхо-сигареты в металлическом портсигаре - Вы хороший солдат, Гримм. Я верю вашему рассказу и, повторюсь, буду честным с вами. То, что вы стали свидетелем варп-аномалии, породившей демонов и предателей Астартес, заставляет меня усилить контроль за взводом. Вы можете не ощущать влияния варпа на себя, можете не чувствавать ростки гнили внутри, и поэтому я буду бдителен. Я не стану применять какие-то меры к вашим солдатам, ибо они хорошо себя показали. Лучше, чем я ожидал и думал там, на корабле. Но я буду наблюдать. И, в случае необходимости, моя рука не дрогнет.- Наконец, комиссар открыл портсигар, открыв миру содержимое - коричневые, скрученные из сушеных листов какого-то растения, и ароматные сигариллы, стоимостью в годовое жалование - Угощайтесь, сержант. Война будет еще тяжелее, чем мы думали.