Принятое однажды решение нельзя обратить. Нельзя повернуть время вспять и вернуться к тому перекрёстку своей жизни, по извилистым дорогам которого необратимо уходят отвергнутые когда-то возможности. Тают призраками собственные идеи, исчезают данные судьбой шансы. Бесповоротно. И даже возвращаясь к судьбоносному промежутку времени мысленно, довлеешь иллюзией свободного выбора. Иллюзией, что ещё можно повернуть назад.
На всё лишь только секунды. Чтобы обернуться и задать себе вполне резонный вопрос. Вопрос, отразившийся во взгляде тёмно-карих глаз.
Но ответа не было. Его не будет. Есть только невероятное множество подсказок. Одну из которых даёт перед выбранной дверью спутница. Почему бы не последовать за ними?..
Что-то в её тоне внушает доверие. Распространяет какое-то тепло, которого тебе так не хватало. И появляется на твоём лице улыбка. Слабая, едва заметная, но она отражает твоё внутреннее состояние. Облегчения. Лёгкости. Тот момент, когда твои сомнения развеялись чужой поддержкой.
Так странно её ощущать. В пожатии руки. Во взгляде. В голосе. Чуть ранее – в прикосновении к своей шее, заставившее вздрогнуть от неожиданности и возмущения. Вопреки всему ты промолчала.
Почему бы и нет.
…Яркий свет ослепил на краткое мгновение. Айлин прищурилась и опустила голову, стараясь привыкнуть к освещению. Вспышка надежды где-то внутри. Надежды, что сейчас она увидит солнце…
Но вспышка потухла, оставив после себя горечь. Ещё прежде, чем открыла глаза, девушка поняла всё без лишних слов и подсказок. Не было звуков шелестящей листвы. Не чувствовалось прикосновение ветра и обжигающих солнечных лучей. Не шумел прибой подземной реки. Всё замерло в царственной тишине, и вместе с ней застыло время.
Не хотелось видеть это снова. Не хотелось поднимать голову. Смотрела в пол, различая каменную плитку под ногами. Осознавая, что камень уходит всё дальше, он не заканчивается обрывом, не заканчивается травянистой почвой. Он уходит вглубь какого-то нового помещения.
Вот так, Айлин, рушатся надежды. Неприятное ощущение, ведь правда? Граничащее с охватившим отчаянием и очередным приступом страха. Подземные своды давят. Спёртым воздухом невозможно дышать. Она задыхалась. Благодаря собственной возросшей панике. И ощутила в этот момент, как сдавливает её руку Константина…
Но – давление чужой руки уменьшалось с каждой секундой. Чародейка справилась с волнением, успокоилась. Что нельзя было сказать об Айлин.
Стоило только поднять глаза. Как взгляд тут же зацепился за знакомую уже фигуру, отчего-то замершую в самом центре комнаты. Не просто замершую – он сидел на полу, спиной к двери, глядя куда-то вверх. Казалось бы, не обратив никакого внимания на вошедших.
Злость и обида. Где-то в душе. В участившимся пульсе, лихорадочных мыслях и образах недавно случившегося инцидента. Захотелось развернуться и выбежать из помещения прочь – в той же степени, как и подбежать, угрожающе сжав маленькие кулачки, и с криком негодования и ярости вновь обвинять…
Мгновением спустя она проследила за его взглядом.
Потолок залы был выложен искусной мозаикой. Творения неизвестного художника казались не просто застывшими изображениями – они производили слишком сильное впечатление, приковывая на себе взгляды присутствующих. Живые. Разные. Человеческие лица, столь непохожие на безликие пустые черепа.
Их взгляды пугают. Пронизывающе холодные, навсегда застывшие, глядящие на людей свысока и, казалось бы, отовсюду. Разноцветные глаза смотрят и видят. Смотрят вглубь души и что-то среди её осколков различают.
Это странно. И страшно. Эмоции и чувства переплетаются, сменяются так быстро, что не успеваешь ухватиться за выражение чего-то одного. Стоишь, не понимая, что происходит и почему эти наскальные изображения вселяют панический страх. Это ведь просто картина. Живописная и жуткая. Но – картина.
Горькая усмешка трогает губы. В этом чёртовом подземелье всё не просто.
Чьи это лица? Так реалистично изображены, словно художник рисовал их с натуры. Словно видел каждого из них когда-то… Поразительная память. Или…
Мурашки бегут по телу. Чужие лица. Останки тел. Блуждающие по подземелью души. Складывающаяся картина гораздо страшнее, чем та, что изображена на камне…
Его лицо было столь же холодным и непроницаемым. Взгляд – такой же пустой, потерявший былую жизненную энергию. Потухли в глазах искры вины, испарилось злобное удовлетворение.
Айлин не узнавала этого человека. Смотрела на маску, что заменяла ему лицо, и пыталась разглядеть в её прорезях недавнего знакомого. Глуповатого и неуклюжего крестьянина.
Константина с тревогой посмотрела на Делагарди, а та, в свою очередь, с должным непониманием ситуации ответила на её взгляд. С тем же беспокойством. Ещё недавно она переживала за насильно навязанную этому человеку роль, и осадок прежних эмоций дал о себе знать. Что успело произойти за это время? Почему он так изменился?.. И только ли он?
Быстрый взгляд на Ариса. Волнение усиливалось по мере осознания неестественности, неправильности происходящего. Что если, обернувшись, он посмотрит на них тем же взглядом?.. Остекленевшим и не выражающим ровным счётом ничего.
Маг ушёл. Без слов покинул помещение через дверцу, которую Айлин до того не замечала. Открыв взорам девушек нечто необыкновенное.
Присутствие кого-то ещё в первый миг напугало. Но, различив сетку морщин на лице и серебристую бороду, успокоилась. Старик, казалось, был столь же древним, как и лабиринты подземных катакомб… Однако чем внимательнее вглядывалась, тем больше пугающих деталей обнаруживала. Отросшие ногти. Ветхие одежды. Отсутствие руки и, что самое страшное, - отсутствие глаз. Мёртвый взгляд из-за пустоты. Провалы глазниц вобрали в себя частичку тьмы.
Айлин застыла под его взглядом, отчего-то чувствуя, что несмотря на неспособность видеть физически он всё же их различал. Ощущала, что от него зависело в этот момент многое. Но понимание чужой власти не хотело укореняться в ней. И посему она хмуро наблюдала за Константиной, обратившейся непосредственно к «источнику мудрости». В какой-то степени осознавала, что старик может им помочь. Но, конечно, просить сама о какой бы то ни было помощи – не смогла бы.
Разрыв тактильного контакта вывел её из оцепенения. Только сейчас Айлин поняла, что всё это время держала за руку Константину, совершенно не обращая на то внимания. Смешанные чувства. Что-то внутри заставило поднять руку вслед спутнице, словно взыграл какой-то рефлекс, недавно затронувший душу страх, – но и в тот же момент одёрнуть.
Айлин стояла позади Реннарт всего лишь в одном шаге. И ощущала, словно встала за её спину, отгораживаясь от людей, находящихся в этом зале. Но правдой это было лишь частично. Страх и паника, благо, не полностью поглотили её сознание, оставляя ей возможность мыслить.
Вопросы. Множество вопросов. Но Айлин молчала. Она знала, что если откроет рот, то всё испортит. Потому что ощущала возрастающее в себе раздражение – на возникшие обстоятельства, на отсутствие выхода, на молчание странного старика. И злость на Ариса возымела своё влияние.
Пусть говорит Константина. До того момента, пока хотя бы что-то не станет ясно.