Тень
Я слышу твои шаги. Я ощущаю твою поступь. Не поступь рока, но что-то влекущее за собой перемены. Ты на моем пороге. Ты у моих дверей. Ты привел с собой…
Зло. И тьму. И голод. Боль и пыль страждущего, оставленного в небытие мира.
Я не хочу вспоминать…
Оставь меня. Уйди. Уйди туда, откуда ты пришел, неся на своих плечах пыль гаснущего солнца. Я ненавижу твою правду. Я ненавижу твою реальность. Я не хочу признавать тебя, как дань своей бессмертной души.
Уйди.
Прочь!
Но ты глух и слеп в своем невежестве. Твои движения так неосторожны. Так грубы. Ты касаешься запретного с вожделением любопытного ребенка. Ты разбиваешь и ломаешь просто потому, что не умеешь иначе. Не знаешь как. Никогда не знал.
Ты для меня – ничто.
Ты для меня – все.
Мое проклятие и мой смысл. Вехи истории, что я запрятал глубоко в долины пустоты. Я стремился сбежать, а ты пришел. Снова. Ты пришел на кончиках их ресниц. В их любопытных и тревожных взглядах. В их скомканных движениях. Без истины. Без лжи. Так, как умеешь только ты.
Одним лишь гулким эхом в давно погибших стенах. В глазах распятых и проклятых душ. Ты захватил меня и пленил. Ты оборвал мои потуги. Мой вор. Мой палач. Мой враг и друг.
Мой Бог.
Уйди.
Молю тебя… уйди…
Но ты делаешь новый шаг. И эхо отражается от стен. Уходит рябью пламени неровного света янтарных свечей. Растекается по выцветшим камням моих выцветших надежд. Тебе не нравится мой новый дом? Я выбрал изгнание. Я выбрал покой. Отчего же ты преследуешь меня?
Их шаги так близко. За первым и последним поворотом. Их голоса звучат ударами барабанов в моих оглохших ушах. Я слеп, я глух, я нем. Я не умею понимать. Я не умею осязать. А ты послал их снова. Очередные жертвы твоей безумной игры.
Такие хрупкие. Такие смелые. Такие…
Люди.
Когда же ты научишься? Когда же ты поймешь? Они не смогут. У них не хватит сил. Обернись. Вглядись в их лица. Там смерть и страх. Там смрад отчаяния и боли. Там вера скрестилась с мукой. А прах стал надеждой. Отчего же ты не хочешь просто оставить их?
Ты так глуп…
Ты столь порочен.
Мой забытый Бог.
Мой отверженный миром идол.
Они сломаются, вот увидишь. Они лопнут, как переспелые вишни, оросив мои стены своей горячей кровью. Я докажу тебе. Я научу тебя.
Я сотру эту улыбку с твоего несуществующего лица.
Айлин
«Ты слышишь их боль? Скажи мне. Ты чувствуешь?»
Его шепот пробивался сквозь заслоны разума. Он входил иглой в личное пространство, разбивая его на многочисленные осколки. Он был так близок. Он был так нужен. И столь страшен в своем проявлении безумия. Его острый антрацитовый взгляд. Беспросветная смоль, поглощающая собой все существующее и не существующее.
«Они никогда не обретут покой»
Он знал.
«Вечное гниение»
Он знал все.
«Вечная смерть. Нет жизни в этой пустоте. Нет страха, нет радости. Только боль. Бесконечные омуты, затопленные миазмами того, что ты еще не понимаешь, моя любимая девочка»
Его рука лежала на плече.
Несуществующая, но такая реальная.
«Не хочешь им помочь? Или же не так… не хочешь разгадать загадку? Айлин. Какая дверь правильная? Ты знаешь? А я знаю»
Он смеялся прямо в ухо, прикасаясь прелым дыханием к самой мочке. Осторожными и ласковыми движениями откидывая пряди. Поглаживая макушку.
«Спроси меня, Айли. Спроси. Один вопрос. Один ответ. Все так просто»
Константина
Огонь растекался в груди. Неистовал, полыхал. Будоражил. Он отогревал весь этот убогий мир, растекаясь живительной рыжиной. Вспыхивал то рубином, то янтарем. Тысячью расплавленных звезд. Входил под кожу. И замирал у сердца, свернувшись теплым клубком.
Ты моя. А я твой.
Так он шептал, потрескивая. И обнимая так, как не обнимет ни один любовник. Тонкие черные пальцы поглаживали оголенную кожу, оставляя пламенные следы. Поцелуи огня. Он никогда не предаст. Он никогда не оставит. Его смысл и правда всегда рядом. Его горючие, давно высохшие слезы.
Все правильно. Все верно.
Ты не ошибалась.
Твой клинок остер так же, как и слово твое. Как твоя незыблемая правда. Ты шла вперед, падая и вновь вставая. Ты несла в себе любовь, пропитанную кровью. Ведь кому-то надо. Ведь кто-то должен.
Не бойся, Константина.
«Я буду рядом»
Арис
Ты никогда не слушал. Ты никогда не слышал.
Но только не сейчас.
Открой глаза. Распахни слипшиеся веки.
Ты не верил в меня, а я все еще верю в тебя. Я вижу твою усталость. Я растекаюсь вместе с ней по твоей крови. Я проникаю в самое сердце, чтобы кружиться там в хороводе недосказанного и бессмысленного. Ведь глубже ты не пустишь все равно. Не оставишь. Не спасешь. Не примешь мои слова или мои страхи.
Я ведь тоже умею бояться.
Помоги мне.
Арис.
Я ведь не просил никогда. Я никогда не знал, как это. Я не молился и не искал тех, кто верит. Я блуждал вместе с тобой по запутанным дорогам мира, чтобы рухнуть в пустоту однажды.
А теперь ты нужен мне.
Помоги мне найти эту веру. Покажи, что в мире есть зачем вставать с колен. И гордо поднимать голову. И видеть россыпь этих звезд на забытом всеми небосводе.
Покажи мне смысл, пока мое время не ушло.
***
Крестьянин завис.
Он застыл так, словно был высечен из камня. Его испуганный взгляд пронзал насквозь, олицетворяя все самое человеческое. Все самое приземленное.
Это страшно очень. Вот так взять и… просто пойти. В самую гущу мертвецов. Под их мерное утробное и голодное урчание. Под их стеклянные взгляды. Осторожно лавируя меж давно сгнивших тел, распадающихся на крупицы отдельных кусочков плоти.
Это чертовски страшно.
Страшнее только кинжал под ребрами. Потому что он – реальнее.
- Бешеная сука, - жалобно проскрипел крестьянин, глядя в толпу поднятой им же нечисти. Закусил губу и… пошел.
Он пару раз споткнулся. Один раз почти упал на хрипящего мертвеца, тупо разглядывающего бездну. Всхлипнул, вцепившись пальцами в свой собственный кафтан. И кажется что-то прошептал одними губами, но его, конечно, уже никто не расслышал.
Прошла вечность, прежде чем он оказался у деревянной двери, припав к ней спиной.
Ему удалось. Все получилось. Он прошел и его никто не заметил.
Вдох. Выдох.
Рука шарит по шероховатой поверхности, чтобы коснуться ручки, неловко дернув ее.
Без скрипа, без шороха – дверь отворилась. За ней успел мелькнуть теплый янтарь еще более яркого света, прежде чем крестьянин не заглянул внутрь, закрывая огонек своим резко потемневшим силуэтом.
Вдох. Выдох.
Он обернулся, одарив своих спутников зловещей усмешкой. И юркнул за дверь, прикрыв ее осторожно и абсолютно бесшумно.