Ты никогда не увидишь небо. Твоих глаз не коснется солнце. Не обнимет чистый, свободный, напитанный летом ветер. Твои ноги не ступят на упругую зеленую траву. Не скользнут пальцы по золотистым стеблям пшеницы. Ты не услышишь песни пьяных гномов в таверне. Не встретишься с презрительным взглядом высокородных эльфов. Ты не почувствуешь вкуса вина на сухих губах. Остроты такаякских специй. Тепла чужого тела в руках. Ты не бросишь кости на игральную доску.
Они уже выпали.
Всмотрись. Вслушайся. Знаешь, что ты увидишь?
Ты останешься здесь. Здесь. Ты останешься во тьме. Под пластами почвы, держа на голове кровавый храм безумия. Ты останешься тут, вместе с ожившими кошмарами, вместе с проснувшимися призраками воспоминаний. Эхо чужой боли станет твоим. Вязь чужих мыслей проникнет в твою голову. Сведет с ума.
Ты останешься здесь.
Ты никогда не увидишь небо.
Сталь
Вверх. Пока есть силы. Пока не кончилась ярость. Пока еще кипит кровь. По камням, видя, как растекается по ним чернильная тьма, распадаясь. Действие чужого ослепляющего заклинания подошло к концу.
И ты снова видишь.
Ты видишь свою размякшую, раздробленную конечность. Ты видишь руки, на которых синюшными буграми вздулись вены. Ты видишь камни. Ты цепляешься. Подтягиваешь. У тебя хватит сил.
Чтобы оказаться наверху.
Здесь. Где стоят на пьедестале девять жрецов. Где замерла безликая и многоликая толпа. И гвардеец стоит так близко. Стоит с молотом в руках. Твоим молотом.
Тень
Порой один лишь шаг отделяет от неминуемой смерти. Один жадный глоток воздуха спасает задыхающегося. Одна протянутая рука вытягивает из пучины кошмара, из океана зла. Одна брошенная монета спасет кого-то от голода. Или погубит.
Один маленький незначительный поступок может все изменить, нарушив планы судьбы, растрепав волю рока. Жизнь взметнется вверх и разобьется не окрепшими крыльями о каменные своды огромной могилы.
Это было так страшно. Идти вперед, нащупывая руками камень, зная, что в следующий миг пальцы могут скользнуть по податливой, проваливающейся и сгнивающей плоти. Внутрь костей, путаясь в иссохших сухожилиях, в звенящих бубенцами коконах органов. Человек, что поедает человека.
Это было ужасно. Ощущать прикосновение спертого дыхания, несущего терпкий и сладковатый привкус могилы. Так близко. Совсем рядом. Один лишь шаг…
Все закрутилось быстро. Время, что до этого тянулось тонкой полосой – лопнуло. Оборвалось, перерубленное чьим-то неосторожным шагом. Хрустом камушка под ногой. Слишком громким шорохом платья. Неверное направление и вот уже все смешалось. Мир, съеденный тьмой, колыхнулся.
Айлин почувствовала, как сильные руки вытолкнули ее прочь. Куда-то вперед. Дальше. Туда же, куда по наитию следовала Реннарт. Они столкнулись и прошло несколько мучительных секунд, прежде чем осознали, что оказались в объятиях живых, а не мертвых.
А позади раздавался нарастающий шорох. Что-то двигалось, копошилось.
ОНИ двигались.
Услышав, почуяв, мертвецы все, как один ринулись на Ариса. Его рука скользнула по воздуху, застряла в чьих-то просохших ребрах, прежде чем вырвалась из плена костей. За его локоть кто-то схватился.
Сейчас их тупые зубы вонзятся в шею и лицо. Выдавят с жадным плеском глаза костлявые пальцы. И все потеряет смысл. Станет пустым и далеким. Ни переживаний, ни страхов. Одна лишь смолянистая густая темнота.
Темнота.
Она кончалась.
Срок действия чужого колдовства иссяк.
Расползся мрак вдоль стен, растекся черными волнами. В катакомбах не было почти никакого освещения, но после этой ужасающей живой пустоты глаза вдруг начали различать силуэты. Где-то чуть впереди по коридору можно было увидеть стоящих рядом Айлин и Константину. А за ними, еще дальше – мерцал волшебный янтарный огонек. Такой теплый. Такой желанный. Выход ли? Или что-то другое?
Мрак распался и Арис смог разглядеть того, кто ухватил его за руку – крестьянин. Огромные испуганные глаза. Чуть перекошенное, ничем не примечательное лицо. Но кроме его глаз, на воина смотрели и другие.
Сухие, повыпадавшие из слишком больших глазниц. Повисшие на тоненьких синих ниточках, как детские погремушки. Они смотрели на него. Они стояли и смотрели. Они ВИДЕЛИ.
- Бежим!!! – Закричал крестьянин и пихнул Ариса в сторону спасительного янтарного огонька. О его неуклюжести можно было бы воспеть балладу. Споткнувшись, парень уронил и себя и воина на пол, застонав от болезненного ушиба.
Это был уже явный конец.
Десятки гнилых ног сорвались с места. Десятки ног взрыли каменистый старый пол. Они оказались рядом. Вот чей-то прохудавший ботинок возле самого носа. Вот чей-то сапог с металлическим ободком. Разорвут. Сожрут. Не оставят ничего…
Они пробежали мимо. Все мертвецы, что были в коридоре. Они просто… пробежали мимо и помчались в сторону Айлин и Константины.
Гидра
Время текло в потоках подземной реки, колыхаясь в такт ее быстрому течению. Время звенело и переливалось в мерцающих кристаллах, проросших сквозь твердые породы каменистой почвы. Время, что умело быть таким разным.
Стремительным, как горный водопад, обрушивающий жизни и низвергающий судьбы. Спокойным, как зеркальная гладь лесного озера. Воинственным, словно дикий ветер вольных равнин, где еще бродят племена и песни шаманов доносятся до ушей Девятерых без масок и жрецов. Успокаивающим, будто ласковый бриз, несущий соленые слезы океана.
Время замерло, застыло, запечаталось, давая двум людям крохотные мгновения передышки. Их было так много. И так чудовищно мало.
Райна почувствовала первой. Он приближался. Об этом напела вода, прильнув к ногам испуганно. Сильный, неутомимый. Истинный воин короля. Ищейка, что не выпустит их следа, не прекратит погоню. У него был приказ. А все остальное – неважно. Жизни, судьбы, мечты и будущее чье-то. Все ляжет под могильную плиту рано или поздно. Будет сожжено и развеяно по ветру.
По такому дикому и не спокойному ветру.
Джек ощутил мгновением позже. Поток воздуха скользнул к его лицу, растрепал волосы. Прошуршал о преследователе, который был совсем близко.
Гвардеец вынырнул из воды бесшумно, словно был ее продолжением. Оставалось лишь гадать, как он плыл в своих тяжелых латах. Но доспех защитил от ударов. Спас от острых камней, на которые швыряла коварная река.
Он обнажил клинок, поднимаясь в полный рост, сражаясь с течением и подходя к берегу.
Взвыл ветер раненым зверем, поднимая волну. Впился в воду, вздыбливая ее, пытаясь обрушить на голову убийцы. И… затих, заскулив. Опал вместе с веером брызг. Слишком тесно. Слишком узко. Здесь ветру не разгуляться. Не явить полную свою силу.
Следы
Отхлынули воды тьмы, словно волны океана. Распались, растеклись. Непроглядная чернота щупальцами пробежала по стенам, устремляясь к своему создателю. К тому, кто ее породил.
К Виглику.
Она вошла, огнем обжигая, льдом замораживая, грея и заставляя дрожать от холода. Она просочилась сквозь поры кожи, втекла в кровь. По венам и капиллярам к самому сердцу, загнездившись, свив кокон.
Она обрела покой.
А мир обрел очертания.
Все еще слишком темно, но после антрацитового безумия различимы силуэты, угадываются детали.
Длинный коридор, в котором волею судьбы оказались плечом к плечу странный парень в шляпе и старый маг с молодым лицом. Впереди – ОНИ. Ни живые, ни мертвые. Скрюченные, распадающиеся на куски, омерзительно воняющие. Воскресшие. Их много. Десятки.
Антиас успел почувствовать прикосновение чужой силы, пробудившей мертвецов. Этот человек был где-то рядом. Чуть дальше по коридору.
Они просто стояли и смотрели куда-то перед собой, в одну точку. А стоило Виглику отдать свой нелепый приказ – они побежали. Не оглянувшись даже. Просто кинулись вперед, убегая прочь от людей.