Слова медленно доходили до затуманенного болезнью сознания.
Казалось, с этой тирадой, с усилиями, которые приложил Виглик произнеся речь в храме закончилась его жизненная энергия. Погас факел и теперь нужно какое-то время на то, чтобы его просмолить как следует и высечь искру. Словно откуда-то сверху и справа молодой человек видел и чувствовал всё происходящее здесь, под этими сводами. Фигуры вершителей подходят к тем, кто выступил вперёд но не отхлынул подобно толпе высказав просьбу. Вот, тело дёргается от боли, едва не ставшей последней болью в жизни, и замирает под пристальным взглядом. Вектор обзора меняется. В пустых глазах Виглика не отражается ни единой мысли, а в его зрачках видно фигуру жреца. Жрец уходит к своим. Они становятся в круг. Они говорят, спорят, решают. Время остановилось. Нет, просто замедлилось. Медленно капает вода где-то в углу храма. Кап-кап-кап. Каждая капля - будто вечность. И вот всё снова видно под другим углом. Откуда-то сверху. Жрец в молочной маске что-то говорит. Не сразу, но слова становятся слышны и понятны. Не сразу, но доходят за до затуманенного болезнью сознания.
"Самозванцы. Зло. Убейте их."
Виглик смеётся. Где-то в глубине души. Однако лицо юноши остаётся равнодушным. Что вы понимаете, глупцы? О, нет, вы не глупцы, дорогие служители богов. Просто ваше время закончилось. Вы это и сами понимаете. Вы пытаетесь отсрочить неизбежное.
Фантазия Виглика легко проносит его вперёд сквозь года. И он видит себя на месте жреца одного из богов. Какого? Виглик не знает его имени. Он не знает имён богов. Образы в его голове, которыми Виглик щедро делился с миром при помощи полотна беззвучны. Гладкая маска скрывает его лицо. Не мужчина и не женщина - эта маска не имеет пола, но у неё человеческие черты лица и чёрные как беззвёздная ночь глаза. И он, Виглик, уже не молодой человек. Под маской скрывается лицо взрослого, повидавшего свет мужчины. Он уже немолод, но и не стар. Он силён и мудр, его уста - это уста какого-то из богов, чьих имён Виглик не знает. Его деяния - это воля какого-то из богов, чьи имена он наверное когда-то слышал, но не запомнил.
На месте другого, за молочными пластинами, также скрывается лицо мужчины. Он, наверное, самый старый из них. Или один из самых старых. Он сейчас стоит рядом и тоже чувствует боль. Его тоже приговорили, но он не сдастся. Он самый рассудительный. Или, наверное, один из самых рассудительных. Он и сейчас пытается достучаться до жрецов которые не понимают, что препятствуют воле своих богов. Или понимают. Точно понимаю, но противятся. А ещё есть здоровяк. О, он самый сильный, этот мужчина в рогатой маске! Он тоже не сдался. Он явил свою силу в первый день испытания и выжил! Остальных он не видит. Не представляет. Кто-то ещё скрывается под масками жрецов. Кто-то ещё наверняка тоже выжил, осознал, прошёл через все испытания и... Воссоединился. Ещё одно Виглик осознавал совершенно точно - в этой фантазии нет места голубоглазому воину, который бесстрашно вышел вперёд и оказался единственным, кроме избранных, кто не побоялся выступить против воли лжецов.
- Жить. - Едва шепчут губы застывшего на месте юноши. - Видеть. Творить.
Он вновь владеет своим телом. Вновь может двигаться и чувствует себя свободным. Прошли только мгновения. Ещё висят в воздухе слова лжепророков. А Виглик... правой рукой молодой человек в нелепой шляпе закрывает собственные глаза. Левую выставляет вперёд и выпускает на волю невиданную силу. Без цели и направления. Силу своего Божества. Не доброго. И не злого. И не знает, что сейчас произойдёт.