В судебном зале возникла торжественная тишина. Сродни тишине, возникающей перед исполнением пятой симфонии Бетховена, когда каждый зритель в консерватории, затаив дыхание, ждёт услышать те самые первые три ноты, известные на весь мир. «Так судьба стучится в дверь», говорил о них автор. Сей ночью палочка дирижёра взлетит в воздух, и божественная музыка зазвучит в этом зале. И вырвется из него на улицы города.
Домициан услышал приглушённый рокот, донёсшийся сразу из-за двух противоположных стен. Низкий, похожий да обвал лавины, только гораздо тише. Слишком низкий, чтобы быть звуком какой-либо техники, слишком синхронный, чтобы можно было сразу его объяснить. Внезапно Домициан понял: звук раздавался не из-за стен. Это сами стены издавали такой звук. Стены зала начали сжиматься, словно тиски. Всего за несколько секунд разделявшие их семьдесят футов превратились в сорок. Стены упёрлись в ряды скамек и сорвали их с места, будто картонные макеты. И продолжили сжиматься дальше.