Палубная надстройка оказалась пуста. Только грязь и ржавая труха в углах помещений, осколки стекла хрустят под ногами, пустые шприцы, и выцветшее граффити на стенах. Все окна давно побиты, верхний этаж был загажен и чайками, и когда-то приходившими сюда подростками. Но чем ниже спускались Морган и Априле, тем меньше было следов их незамысловатого досуга. Спустившись в недра корабля ниже верхней палубы, они уже почти не встречали на своём пути этот мусор.
Помещения в корме корабля были затоплены. Их двери были задраены, но тут и там сквозь щели потихоньку сочилась вода. Когда-нибудь речная вода окончательно разъест металл, и корабль будет затоплен на две третьи. Отсюда был только один путь: продолжать идти по главной палубе в сторону носовой части, в кромешной тьме, в давящей тишине тесных помещений.
Сородичи обходили одно помещение за другим, не находя никого и ничего. Корабль пуст и так тих, что была слышна сирена очередной пожарной машины, подъехавшей спасать трущобы от огня. Путь длиной около семидесяти ярдов они преодолевали пятнадцать минут, пока не вышли в уже знакомую Моргану носовую часть. Здесь была лестница обратно на верхнюю палубу, и здесь было помещение, где Моргана чуть не убили. И ведь убили бы, если бы Альберт Карл не протаранил посудину в борт. Пробоина размером с гаражную дверь была на месте, прикрытая стальным листом как и раньше. Нужно было двигаться дальше вглубь. Туда, откуда в прошлый раз и полезли те отморозки.
Они прошли ещё немного: Морган впереди, пистолет с глушителем в его руках. Сзади мистер Априле с арбалетом. Кто бы ни встретился им на пути, он умрёт тихо.
Ещё одно помещение непонятного назначения, с грудой металлолома посередине, и дальше, дальше по заброшенному кораблю, пока они не вышли к открытой двери, из которой шёл тусклый свет флуоресцентных ламп. Первым вошёл Морган.
Он увидел помещение около двадцати ярдов в длину, свет в котором не падал ни откуда – он просто был. В потолке были огромные створки люка, через который когда-то загружали грузовые контейнеры, но сейчас створки были наглухо закрыты. Там не было ламп. Несколько овальных ламп были на стенах, но все они были разбиты. Свет, заполнивший трюм, становился ярче у дальней стены, где стояло четыре вампира.
Одного из них Морган узнал: это был тот самый высокомерный ублюдок в чёрном пальто, который чуть не убил его две ночи назад. Как и в прошлый раз, он был вооружён пистолетом-пулемётом. За ним в отдалении стоял долговязый негр в спортивной толстовке с капюшоном, тоже держа в руках какую-то пушку. Третим вампиром был приземистый мексиканец. Он стоял голый по пояс, со здоровенным ножом боуи в руке. Другую руку ожившей татуировкой оплела змея. Своей чешуйчатой мордой она, словно ласкаясь, тёрлась о шею хозяина, переползая с одного плеча на другое. Негр и мексиканец подходили под описание культистов, вовлечённых в похищение людей ещё в Нью-Йорке. Тех самых, охотясь за которыми Морган и прибыл в Новый Орлеан. Четвёрого вампира Морган не знал. Этот стоял безоружным. В просторной белой рубахе и чёрных штанах он словно с вызовом скрестил на груди руки. За возвышалась фигура монстра, от которого они с Элиоттом еле сбежали.
Мистер Априле увидел этого монстра впервые. Человекоподобная фигура ростом в восемь футов, в тёмно-красной робе, украшенной серебряной вышивкой. Чёрные дрэды опускались ниже плеч, густая борода была заплетена в косы, скреплённые серебряными кольцами. Головной убор конической формы, из золота, с выгравированными серебром изображениями трёх лунных фаз: полумесяц, полнолуние и новолуние, обозначенное тонкой окружностью. Лицо этого жреца было жутким. Жестокая маска из серой плоти, взгляд, в котором сплелись безумие и ненависть, и длинные клыками, которые этот вампир не пытался прятать. Его узловатые длинные пальцы сжимали бронзовый меч с загнутым лезвием, подобный которому ни Априле, ни Моргану не доводилось раньше видеть.
За спиной этого величественного монстра был пьедестал, на который была поставлена искусно сделанная лира. Она была около трёх футов высотой, с толстой деревянной рамой, обитой золотом и украшенной бирюзовыми самоцветами. Причудливая резьба на ней изображала танцующих дев в просторных робах, а в центре рамы была вырезана восьмиконечная звезда. Несмотря на все те старания, которые древние мастера приложили к этому инструменту, лира вряд ли была пригодна для игры: всего три струны были натянуты между её деревянных дуг.
Гравировке на золотом головном уборе гиганта вторили три символа, нарисованные кровью на уровне балкона, проходившего вторым этажом вдоль всего трюма. Полумесяц, под которым на коленях стоял окровавленный вампир, незнакомый Априле. Полнолуние, под которым так же на коленях стоял Гэбриел Хёрст, примоген Нового Орлеана. И Новолуние, место под которым пустовало.
— Птенцы Лунного Города, — произнёс монстр, и громовой раскат его голоса прокатился волной по полу до Моргана и Априле, — какие дары принесли вы в храм Суэн?