Что было не так с этим глупцом? Он готов был променять свою жизнь на небытие из-за того, что ему так дорого спокойствие и нега воскресного отдохновения?
Домициан нахмурил брови. Небольшой жест, небольшое выражение чувств, но всё же необычное явления на его всегда столь неподвижном лице, на той бледной восковой маске, что служила ему в качестве лица. По всей видимости, то было следствием потрясений и невзгод этой ночи. Игры старейшин, твоя собственная судьба, висящая на волоске, который вот только что, почти недавно, чуть не оборвали два безумца... Всё это потрясло даже ту скалу, тот камень, на коем стояла Церковь, кои был Домициан. "Так Августо Видаль чувствует себя каждую ночь?" - подумал епископ.
Но нет, Домициан сейчас не должен был думать об этом. Он не должен был, и он оборвал эту цепь размышлений потому. Ему нужно было вернуть своего слугу к порядку. Но как ему это сделать? Буде у него больше времени, он, конечно же, покарал бы Дефо. Он научил бы его, что есть в этом мире те, кому отказывать нельзя, и что он, Цицерон, один из них. Но это требовало времени. Времени, которого епископ не имел сейчас. Ему нужна была служба этого идиота, и она нужна была ему сейчас... Ах-ха, ему стоило напоить его своей кровью, и тогда бы ему не нужно было бы стоять перед ним лицом к лицо, чтобы повелевать. Но, нет, он был слишком щепетилен. Ему не нужны были смертные слуги, он говори. Это растленная роскошь Инвиктуса. Только дураки типа Антуана Савоя потакая первому сословию, когда они могут быть исчадиями Господа.
- Я знаю, что я перегибаю палку, Дефо, - прервал своё почти-уже-затянувшееся молчание вентру.
- Я знаю, что я прошу от вас много, но я знаю также, что вы человек великих способностей и прилежания. Но вы оступились когда-то. Вы знаете это. Ваша ошибка привела вас ко мне, сделала вас моим. Вы знаете, что я жестоко покараю вас за неподчинение, пусть даже то, что я прошу от вас сделать, и сложно, и изнурительно, и опасно. Вы ведь не считаете меня человеком пустых обещаний, не так ли? Вы ведь не считаете себя в безопасности от меня, учитывая всё то, что я могу с вами сделать?
Сородич замолчал здесь, о сам тон и тембр его молчания, как будто бы, говорил за него. Он говорил капитану молчать и слушать, не перебивать и не пытаться сказать что-то, не подумав. Его ужасный и невидимый собеседник ещё не закончил.
- Но пусть так. То, что я поручил вам сделать, чрезвычайно важно для меня. Выполните, что я сказал и я вознагражу вас. Я вознагражу вас чем-то большим, чем то спокойствие и забвения меня, которое я даю вам обычно, когда мне от вас ничего не нужно. Но нет, не поймите меня неправильно. Я не буду предлагать вам денег, или повышение, или моё покровительство. Наши отношения, такие, как они есть, устраивают меня вполне. Вы страдаете, я причиняю страдание, когда хочу.
- Я дам вам нечто большее, чем какой-то пряник в добавок к тому кнуту, которым я вас охаживаю. Выполните то, что я сказал. Выполните это в срок, который я назвал. Затем, назовите мне имя. Имя человека, которого ненавидите. Ваш коллега, если вы желаете, ваш начальник, если то, чего вы хотите, это возвысить себя через падение другого. Кто угодно другой. Мне не важно кто. Назовите мне лишь имя. Я заставлю его обладателя страдать больше, чем страдаете вы, когда слышите меня. Я разрушу его жизнь так, как я сделал это с вами.
Фантастическое обещание, Домициан знал. Что-то из сказки, что-то не от мира сего. Что-то, что прозвучало бы как чушь и неразбериха в устах другого. Тем не менее, о себе епископ знал, что он может произносить такие вещи, что он может давать такие обещание. Было также и ещё что-то в нём, кроме этой несравнимой самоуверенности... Что-то, что заставляло других верить и знать доподлинно, что нечто чудовищное могло войти в их серую обыденную жизнь. Нечто такое, что заставляло их воспринимать его совершенно серьёзно, когда он говорил и обещал так. Что-то, что заставляло их видеть и знать его, как дьявола из своих легенд и кошмаров, буде ему захочется казаться таковым. Имя этому неуловимому чему-то было "истина". Всё было так, ибо Домициан действительно был дьяволом.