Размокшие задние сиденья как тугой пластилин гнулись под его руками. Профессор просочился между ними и крышей машины и оказался в салоне, неожиданно просторном в отличие от багажного отсека. Его обострённое в темноте зрение даже сквозь мутную толщу воды угадывала родные очертания внутреннего убранства машины и смогло различить тёмную фигуру водителя, всё ещё сидевшего на переднем сиденье. Фигура была чёрной, похожей на опалённый манекен. Только это был не манекен, а человек, и, если зрение не обманывает его в этой мутной тьме, человек сгорел заживо прямо за рулём машины.
Дверь приоткрылась плавно и беззвучно, потеснив в сторону ил, в который машина погрузилась по самые пороги. Элиотт выплыл наружу и поплыл наверх, слыша сквозь толщу воды, как доносятся глухие удары из багажника. Второе тело, лежавшее там рядом с ним, ожило и тоже захотело свободы...
Элиотт выплыл на берег Миссиссипи. Сильно вниз по течению, практически за городом. Ему потребовалось добрых несколько минут, чтобы наконец узнать очертания набережных. Обелиск мемориального военного кладбища Чалметте подсказывал, что течение пронесло машину мимо Девятого нижнего района и прибило к противоположному берегу. Вода здесь во многих местах выходит прямо на дикий глинистый берег, и дальше, если перейти через Паттерсон драйв, то там будет 428-е шоссе, по которому в центр раз в полчаса ходит автобус. Раз в полчаса - это днём. За всю свою долгую жизнь Элиотту никогда не приходилось забредать сюда ночью и без машины.
Пока он соображал, где он и как отсюда выбраться, на поверхности реки появился ещё один человек. Новое зрение Элиотта, не сдерживаемое даже темнотой ночи, разглядело Моргана, который проворно поплыл к нему на берег.