Элиотт всё шарил глазами по корпусу. В голову лезли мысли одна бредовее другой, но, обречённый своим складом ума, профессор обстоятельно додумывал их до конца, тратя драгоценное время и заранее понимая их бессмысленность. Наверное, его единственным осмысленным шагом было то, что он остался снаружи. Сбежал из больницы, привёз домой перемазанных незнакомцев, не стал давать показания... какая глупость! Вся эта немёртвая романтика с замками и льющим 24 часа в сутки дождём проходила где-то совсем в другом мире относительно профессора математики. Не говоря о том, что душные болота Луизианы слабо походили на хорватский замок.
А вот теперь из-за его ребячества — это в пятьдесят-то четыре года — умирал человек. «Ну как, Альберт, нравится тебе это? Хорошо поиграл в ковбоя? Может, пора разворачивать бейсболку козырьком назад?»
Альберт Карл было придумал, как всё исправить. Вовремя, но уж лучше поздно, а? Надо позвонить в полицию. Он стал просчитывать шаги: звонить с личного телефона нельзя, потому что коммутаторы экстренных служб фиксируют номера входящих вызовов как для борьбы с телефонным хулиганством, так и из конструктивных соображений: установить адрес, если позвонивший не успел его дать, найти свидетелей и так далее. И если телефонный номер сбежавшего из больницы профессора, попавшего на все камеры, вдруг всплывёт на болоте при не менее сомнительных обстоятельствах, это однозначно навлечёт подозрения. Следовательно, надо быстро вернуться назад, сесть в машину и ехать до ближайшей автозаправки или охраняемой пристани, где есть стационарный телефон — Элиотт самоуверенно посчитал, что ему обязательно этот телефон предоставят. Тогда он сможет позвонить в полицию, выдав себя за кого-нибудь другого. Придётся импровизировать на ходу, ведь Альберт Карл никогда не звонил в полицию, выдавая себя за кого-нибудь другого, и не был уверен, что для актёрской карьеры ещё не поздно. Наверное, стоит сказать...
«Что ты несёшь!»
Отчаянно сжав кулаки, профессор вырвал себя из очередного витка рефлексивных мыслей. Какие звонки! Нет, нет, мистер Морган в непосредственной беде! Элиотт понял, что, наконец, сузил палитру возможных вариантов до одного верного — автомобили. Два автомобиля. Спохватившись, профессор нелепо развернулся и с чавканьем побежал по грязи обратно к трубам, взмахивая руками, чтобы удержать равновесие и не потерять туфли.
«Ключи!»
Снова развернувшись, Элиотт кинулся обратно к кораблю. Всё пропало — на угнанной машине ехал мистер Морган и ключи остались...
«В ней не было ключей!»
И ещё один разворот. Прекратив топтаться на месте, Элиотт побежал в прежнем направлении, вовремя вспомнив, что никаких ключей у них нет. Они заводили машину подсоединением проводков от лампочки благодаря устаревшей схеме электропроводки в седанах «Мондео».
Проклиная себя за глупость, профессор спешил к машине. Он помнил, что проезд им заслонили канализационные трубы, ведущие к реке. Миссисипи — глубоководная река, крупнейшая в Соединённых Штатах. Она проходит по территории девяти или десяти штатов и, очевидно, её нельзя пересечь вброд. Но профессор надеялся, что глубина у болотистых берегов не так велика. На его глазах машины проезжали по затопленным улицам, утонув в воде едва ли не до колёсных арок. Понятное дело, что после таких круизов колымагам оставался один путь — под пресс, но ему-то и не нужно было беречь краденное авто. Альберт Карл заранее решил, что постарается объехать канализационные трубы по мелководью и поедет очень медленно, стараясь не разогревать движок. Это будет нужно затем, чтобы, когда капот нырнёт в реку, сравнительно холодная вода не разорвала бы хрупкую систему подачи топлива перепадом температуры и не заставила бы деформироваться раскалённый металл цилиндров. Ему будет нужно просто объехать трубы, следя, чтобы машина осталась на колёсах и смогла взять короткий разгон.