Сегодняшняя ночь была заметно светлее, чем обычно. Лунный свет вычерчивал силуэты предметов и текстуры поверхностей с дотошной точностью, и даже там, куда он не доставал, у непроглядной тьмы словно появилось несколько дополнительных оттенков, позволяющих если не различать, то хотя бы догадываться, что там скрывалось. Благодаря этому свету Альберт Карл очень быстро обнаружил следы на чёрном илистом берегу реки. Нет, не большие рытвины от буксировки массивного каркаса корабля. Это были обычные следы от чьих-то ботинок и кроссовок, которые уходили к воде.
Три или четыре человека прошлись вдоль берега совсем недавно. Следы были настолько свежие, что глубокие отпечатки подошв в вязкой глине сохранили мельчайшие детали протекторов. Компания целенаправшенно шла к воде, не останавливаясь и не топчась на месте, а затем... затем пунктирная линия следов оборвалась. И Элиотт увидел, что часть блестящей поверхности Миссисипи на самом деле была бархатно-чёрной. Этот чёрный провал в материальной реальности возвышался вверх, закрывая собой луну и звёзды. Едва Элиотт поднял глаза, чернота моментально сложлась в силуэт, в котором, как в гештальт-картинке профессор узнал очертания корабля. Он стоял в пяти футах от севшего на мель сухогруза, который в упор не замечал всё это время.
Корабль был футов триста в длинну и напоминал тот самый корабль из фейсбука. Его корпус проржавел во многих местах, но всё ещё держался относительно цельно. За исключением огромной пробоины ровно в том месте, где исчезали следы, по которым шёл Альберт Карл. Обшивка в месте пробоины была вмята внутрь, как если бы её пробил огромный снаряд, и изнутри пробоина была небрежно прикрыта стальным щитом, чёрным занавесом закрывающим всё, что находилось внутри.