Покои Матери Дома всегда были одним из самых безопасных мест в Городе, защищенные как от внешнего воздействия, так и от внутренних интриг. И каждая новая матриарх Кель'де'Ксиан считала своим долгом вплести в эту защиту свои нити. Именно поэтому матрона Маритэль, будучи в своих покоях, могла позволить себе чуть применьшить параноительную бдительность и спокойно позволить себе не дремать вполглаза, а полноценно и качественно высыпаться.
Сегодняшнее утро началось также, как сотни и тысячи до него. Дав себе возможность некоторое время понежиться на ложе, женщина поднялась навстречу новому дню. Приятно холодивший ноги пол из антрацитово-черного мрамора, казалось, поглощал нетолько звуки шагов, но даже и мягкий рассеянный свет от четырех светильников, стоящих по углам постели.
Как символ возвышенного положения хозяйки, обширное ложе находилось на небольшом постаменте в центре идеально округлой комнаты, представляя собой концентрированную на столь малом пространстве практически абсолютную защиту как от физического, так и от магического воздействия. И первым слоем этой защиты был тяжелый балдахин из паучьего шелка, перемежаемого витыми серебряными нитями, сплетавшимися в абстрактные на первый взгляд узоры. И лишь сведующие в высокой науке демонологии могли понять, к чьей помощи и защите взывает хозяйка комнаты.
Этим ранним утром в комнате, помимо Миритэль, была еще одна живая душа. Если, конечно, верить предположениям, что демоны ее не лишены. Увидевший спустившую ноги на пол госпожу, дремлющий на вершине балдахина мелкий бесенок очнулся от полудремы, и мигом спланировал к хозяйке, одновременно вытягивая длинным извивающимся хвостом из-под кровати домашнюю обувь женщины. Дождавшись, когда призванное существо обует ее, матриарх, оправив ночную рубаху, поднялась с кровати, почесав демона у самых рожек. Одобрительно проскрежетав что-то невнятное, мелкий бес молнией кинулся к гардеробу, по указаниям хозяйки выбирая необходимую одежду.
Маритэль считала, что собственноручно призванные слуги куда надежнее рабов и сородичей: они неподкупны, исполнительны, всегда активны и услужливы. И пускай особым интеллектом они не отличаются, но знающий демонолог всегда умеет сформулировать приказ так, что обитатель Нижнего Мира не нашел в нем двусмысленностей. Посему выбор матриарха в пользу демонов был однозначен: при всех недостатках они - лучшее из того, чем можно воспользоваться в текущей ситуации.
Когда с помощью рогатого слуги платье было одето, а личная гигиена завершена, матрона распорядилась посредством стоящего на резном комоде у стены магического кристалла принести ей завтрак. Ответом ей стали три фиолетовых вспышки - знак того, что приказ понят и взят к исполнению.
Отвернувшись от кристалла, Миритэль прошлась взглядом по сходящимся полусферой к отверстию на потолке стенам. Проем на потолке, находящийся точно над ложем, был затянут клубящейся, переливающейся тьмой, в которой время от времени вспыхивали густым багровым светом крупные искры, почти сразу проподающие, чтобы вновь возникнуть в другом месте. Обитатели Дома Кель'де'Ксиан, которым повезло побывать в покоях Матери, строили множество предположений, что бы это могло быть, но правда, как это обычно бывает, была проста и страшна: черная воронка была ничем иным, как порталом в Нижний Мир, откуда жрица черпала свою силу для темных ритуалов демонического искусства.
Стены же, в отличие от пола, были сплошь украшены гобеленами, на которых были изображены сцены побед дома Кель'де'Ксиан от самого основания Алшарессы до побед нынешней матроны. Те же гобелены, которым еще предстояло быть замененными изображением славы Дома, несли на себе как абстрактные сцены войн, пыток, любовных игр, так и абсолютно достоверные пейзажи Алшаресса и крепостей всех его Домов.
...Жизнь матриарха, увы, состоит нетолько из наслаждения и удовольствий, но и из тяжкой каждодневной работы на благо Дома. Раньше, когда она была всего лишь дочерью матроны и ее наследницей, она этого непонимала. Теперь же, заняв место матери, Маритэль увидела всю жестокость и беспощадную справедливость этой горькой правды. И для нее этот некогда желаемый пост стал во многом обузой. Вот уж действительно, верно писал мудрый автор: "В жизни бывают только две настоящие трагедии: одна — когда не получаешь того, чего хочешь, а вторая — когда получаешь". Лишь то, что она стала полновластной правительницей своей Семьи, и что она может поднять ее еще выше, утешало женщину. Став матроной, жрица узнала главную напасть всех владычиц - скуку. Планы осуществляются, мелкие неурядицы устраняются, шпионы и секофанты работают - а ей остается только ждать, ждать, ждать. Ждать того момента, когда кто-то из старших матерей оступится, и только тогда она сожет сбросить оковы усталости души и нанести короткий и жестокий удар.
За свой дома матриарх не волновалась: старшие дома на младший не нападут - ибо это запрещено неписанными правилами дровского общества, а младшие дома мало того, что слабее, так еще она никогда не ослабляла слежку за ними. Ряд Матерей имели одну важную уязвимость - сильную привязанность к детям и, иногда, к фаворитам, но Маритэль к таким не относилась - ее сердцем давно и надежно владела одна любовь. Вспоминая того же классика: "Любовь к себе — это начало романа, который длится всю жизнь". И женщина действительно искренно, всем сердцем любила одну себя. И впускать в свою душу чувства к кому бы то нибыло она не собиралась.
...Отдав указания, Маритэль проследовала в свой личный кабинет - ее внимания ждали доклады от разведчиков с поверхности и от шпионов за прочими домами Алшарессы. Одетая в длинное, струящееся темной волной по полу платье с высоким воротником, матрона украсила себя только простым адамантиевым венцом, единственным украшением которого был обвиваемый серебрянным паучком бесценный черный алмаз - камень, сам по себе стоящий целое состояние. Зачарованных колец, амулетов и иных магических украшений матриарх не носила принципиально, считая их костылями для немощных, неспособных защитить себя иными способами. Куда как разумнее было вплетать магию в одежду еще на стадии ее раскройки - это было, по мнению Маритэль, куда как надежнее, незаметнее и практичнее.
В личный кабинет Матери дома Кель'де'Ксиан вел единственный проход - через малозаметную дверь в ее спальне. Сама обстановка небольшого помещения была совершенно спартанской, резко контрастируя с пышными покоями. Стены кабинета были из необработанной породы, и лишь пол был отшлифован и покрыт замысловатой резьбой, также складывающийся в ритуальные узоры, посвященные Ллос и владыкам Нижнего мира. Мебелировка была не менее скупа, чем окружающее пространство - массивный стол, тумбочка и кресло - вот и все, что было в нем.
На столе, подсвеченные магическим светильником, неприступными пиками высились груды документов, где-то взлетая ввысь, где-до образуя ущелья и большие каньоны. На бумаге Миритэль неэкономила, предпочитая не полагаться на свою память и память других, а глазами видеть все то, что ей было необходимо. В условиях дефецита пригодных для чтения ииписьма материалов переставшие быть необходимыми доклады и отчеты стирались, чтобы уступить место новым. И так повторялось из раза в раз.
Тяжко вздохнув при виде этого бюрократического непотребства, но понимая, что матриарху, если она хочет прожить долго, счастливо и самовластно, от него никак не избавиться; Маритэль налила себе в стоящий тутже кубок вина из заботливо припасенной бутылки, и села за бумаги.